С в мироненко александр i и декабристы. Александр и декабристы. Слишком благоволил полякам в ущерб отечеству

Император Александр прибыл в 1825 г. в Таганрог вместе со своею супругою императрицею Елизаветою Алексеевною для лечебных целей. Грудная болезнь императрицы (чахотка) требовала климатического лечения. Врачи указали на Таганрог как на подходящий по климату город южной России. Устроив свою супругу в Таганроге во временном дворце, Александр отправился в Крым для осмотра войск и укреплений. В Крыму он схватил простуду, не поберегся и возвратился в Таганрог совершенно больным. Простуда перешла в тиф, и 19 ноября 1825 г. император скончался.

Так как у императора Александра не было детей (две его дочери умерли во младенчестве), то наследовать престол, по закону 1797 г. (§139), должен был старший из его братьев, цесаревич Константин Павлович. Так и подумали сопровождавшие Александра в Таганрог вельможи: о кончине Александра они известили императора Константина Павловича, находившегося в Варшаве. То же полагали и в Петербурге: по получении в Зимнем дворце известия о смерти государя, великий князь Николай Павлович, третий сын императора Павла, тотчас же привел войска и народ к присяге императору Константину. Между тем Константин, женатый на простой польке (Грудзинской), не желал трона и давно (еще в 1823 г.) отказался от него; Александр же особым манифестом утвердил его отречение и передал право на престол следующему из братьев – Николаю. Только манифест об отречении Константина, по не известным никому причинам, не был обнародован. Он хранился в тайне (запечатанный в пакете самим Александром) в Москве, в Успенском соборе, и в Петербурге – в синоде, государственном совете и сенате. Тайна была так строга, что самому Николаю Павловичу не объявили прямо об ожидавшем его высоком жребии; лишь по некоторым намекам старших братьев мог он смутно догадываться о происшедшей перемене в престолонаследии. По смерти Александра пакеты в Петербурге были вскрыты, согласно надписи на них самого покойного государя («хранить до моего востребования, а в случае моей кончины раскрыть прежде всякого другого действия»). Но Николай Павлович не счел возможным принять трон в отсутствии брата Константина и надеялся, что сам Константин лично перед ним подтвердит свое отречение. Таким образом, столица, а за ней и вся Россия присягнула Константину. Константин же в Варшаве, согласно с своим прежним отречением, присягнул Николаю и совсем не имел в виду ехать в Петербург подтверждать свое отречение. Таким образом, в России оказалось сразу два императора, из которых ни один не желал вступить на престол. Между Варшавою и Петербургом происходили торопливые сношения, и младший великий князь Михаил Павлович, приехавший от Константина в Петербург, служил как бы посредником между своими старшими братьями.

Замешательство в царском семействе не осталось скрытым от петербургского населения. Члены северного союза, мечтавшие о политическом перевороте, решились так или иначе воспользоваться этим замешательством для своих целей. Они повели агитацию в войсках, надеясь добиться с их помощью желательных политических перемен. По предположению заговорщиков, было всего удобнее начать движение тогда, когда вместо недавней присяги Константину призовут к новой присяге Николаю. Новая присяга в отсутствии самого Константина могла смутить солдат, не знавших о добровольном отречении его от трона. Легко было возбудить в них различные сомнения и подозрения и затем привести их к открытому ослушанию. Расчеты заговорщиков до известной степени оправдались. Некоторая часть солдат действительно стала сомневаться в том, благополучен ли Константин и правильно ли властью овладевает Николай. Подозревая зло и обман, эта часть солдат вышла из послушания и не приняла присяги Николаю Павловичу. Но из того не получилось никакой пользы для заговорщиков. Они не в состоянии были произвести переворот с горстью возмутившихся солдат; напротив, сами они вскоре были открыты и понесли жестокую кару.

Обстоятельства военного беспорядка и бунта, произведенного заговорщиками, были таковы. Получив в письме решительное отречение Константина от престола и отказ его прибыть в Петербург, император Николай решился принять власть и 14 декабря 1825 г. издал манифест о своем воцарении, призвав к присяге себе войска и население. Во всех полках, стоявших в Петербурге, присяга совершилась в порядке. Только в двух полках (Московском и Лейб-Гренадерском) произошло замешательство: часть солдат не присягнула, а двинулась с оружием из казармы на условленное место – к зданию сената и стала толпой у памятника Петра Великого (поставленного Екатериной II в 1772 г.). К солдатам присоединились гвардейские матросы и простонародье. Толпа кричала: «Ура, Константин!», «Ура, конституция!», но ничего не предпринимала, потому что ждала прибытия вожаков; а вожаки не являлись, вследствие различных между ними недоразумений. Между тем, император Николай поставил против бунтовщиков все гвардейские войска и окружил их со всех сторон (выход оставался только в Галерную улицу). Начали с увещаний. Речи духовенства не подействовали на толпу. Петербургский генерал-губернатор граф Милорадович (герой 1812 г.) подъехал к мятежникам и своею речью, своею личностью возбудил было внимание и сочувствие бунтовавших солдат. Однако во время речи он был убит из пистолета одним из руководителей мятежа. Тогда на мятежников была пущена конница; но мятежники отбились. Ввиду наступавших сумерек прибегли к решительному средству: пушечными выстрелами рассеяли скопище. При первой крови толпа разбежалась, и в ночь трупы были убраны, порядок на улицах восстановлен, и многие участники и руководители беспорядка пойманы. Почти в то же время на юге южным союзом также была произведена попытка вооруженного восстания, причем восставшие думали было идти походом на Киев, но скоро были остановлены и задержаны.

Началось следствие. Дня за два до мятежа на Сенатской площади император Николай получил из Таганрога тот доклад о революционном движении, который был изготовлен для императора Александра (§148). В докладе уже значились имена главарей движения. Поэтому легко было всех их привлечь к ответу как истинных виновников мятежа и руководителей революционного заговора. Было арестовано более ста причастных к делу лиц, получивших от бунта 14 декабря название «декабристов». Все они были преданы «верховному уголовному суду», в состав которого вошли важнейшие сановники, члены государственного совета, сената и синода. На суде раскрылась вся картина политического движения, направленного против династии и самодержавия. Верховный суд приговорил почти сорок человек к смертной казни, остальных же – к ссылке и каторжной работе; так суровы были законы того времени в отношении к политическим преступлениям. Император Николай несколько смягчил приговор. Смертной казни было предано только пять главарей союзов (между прочими Пестель и Рылеев). Остальные были отправлены в Сибирь, где и поселены навсегда. Лишь те из декабристов, которые дожили до кончины императора Николая, получили помилование от его преемника, императора Александра II (1856).

После смерти Александра I настало время фактического междуцарствия. Так как у Александра не было сыновей, а дочь умерла, его брат Константин оказался главным претендентом на престол. Но еще в 1819 году он говорил с Александром о том, что отказывается от своих прав на трон ради морганатического брака с польской женщиной не королевской крови. В 1823 году Александр официально принял это отречение, подготовив манифест, который передавал право наследования его младшему брату Николаю. Хотя самого Николая поставили в известность об этом решении, манифест был сохранен в секрете. Запечатанные копии этого документа, помеченные словами «Открыть только после моей смерти», были переданы на хранение в Успенский собор в Москве, с ведома Сената и Государственного Совета в Санкт-Петербурге. Неуверенный в преданности гвардейских полков и сознающий потенциальную угрозу со стороны польских сил Константина (Константин управлял Польшей), Николай сначала не решился принять трон и принес присягу Константину 9 декабря, вместе с гвардией и государственными служащими. Только после публичного отречения Константина от трона Николай твердо решил принять власть, и 24 декабря гвардейским частям было приказано принести присягу вторично, теперь уже Николаю. В этой обстановке члены тайной организации, известной в истории как Северное общество, решили поднять в Петербурге восстание 26 декабря (отсюда - «декабристы»), формально в пользу Константина (который заслужил почему-то репутацию либерала) и потребовать введения конституции. Распространенная легенда гласит, что гвардейские солдаты весело восклицали слово «Конституция!», считая, что это имя жены Константина. Около 3000 человек под командованием тридцати офицеров пришли на Сенатскую площадь, но, сумбурно управляемые и сбитые с толку, они не представляли действительной опасности, а большая часть гвардии вообще осталась верной своему государю. «Бунтовщиков» в конце концов с легкостью разогнали, когда артиллерия открыла огонь (было примерно подсчитано, что потери составляли 70–80 человек). За этим неудачным выступлением следовало восстание на Юге, поднятое Южным обществом вместе с Обществом объединенных славян, но оно было с легкостью подавлено царскими отрядами, и к середине января с ним было покончено.

Почти через месяц после смерти Александра разгорелись новые восстания, причем, определенно, они являлись протестом против его наследника, Николая I. Понятно, что эти восстания очень потрясли Николая и его окружение (его мать все время повторяла в день восстания в Санкт-Петербурге: «Господи, что скажет Европа?») . Николая убеждали, что революция была частью деятельности европейских заговорщиков, что эти низкие идеи распространяются из Западной Европы, особенно из Франции, которая традиционно представлялась рассадником революций. В этом Николай уверился в ходе работы Следственной комиссии, которая занималась участниками обоих выступлений; так: например, декабрист А. Н. Муравьев признался Комиссии, сказав, что приобрел свои «ненормальные либеральные идеи во время пребывания за границей» . Николай проявил огромный интерес к работе Комиссии и до конца своего правления хранил копии отчетов на своем столе, что напоминало ему об угрозе революции. Восстание декабристов, однако, имело важное значение не только потому, что оказало влияние на Николая и его политику, но и потому, что явилось результатом проблем и неудач царствования Александра. Правление, которое, казалось, обещало далеко идущие внутренние реформы и во время которого Россия стала господствующей континентальной державой, закончилось с уходом части образованной элиты русского общества.

Казалось, Александр имел много общего с офицерами, которые вели свои подразделения на восстание 1825 года (мы знаем немного о мотивах простых солдат, которые шли за своими офицерами). Большая часть лидеров Северного и Южного обществ были выходцами из привилегированных аристократических семей и получили замечательное образование с западным уклоном. Они знали иностранные языки и были знакомы с работами виднейших европейских деятелей того времени; библиотека Павла Пестеля, лидера Южного общества, содержала книги Руссо, Гельвеция, Гольбаха, Дидро, Кондильяка, Вольтера, мадам де Сталь, Беккариа и Бентама. Как и Александр, многие декабристы были в восторге от завоеваний Французской революции, также не имея никакого революционного опыта (декабристы, находясь в ссылке в Чите, пели «Марсельезу»). Многие из них участвовали в кампаниях против Наполеона и вошли в Париж вместе с Александром в 1814 году. Многие также остались во Франции (между 1814 и 1818 годами там находилось 30 000 русских солдат и офицеров, и подсчитано, что примерно треть декабристов были офицерами), или, как и сам царь, путешествовали по другим странам. Они интересовались конституционными установлениями в разных странах, исповедовали гуманистические взгляды и проникались отвращением к крепостничеству. Некоторые из них были не менее религиозны, чем сам Александр (например, декабрист Михаил Орлов был членом Русского Библейского общества, а Михаил Сергеевич Лунин обратился к римскому католицизму).

Общие взгляды Александра и многих декабристов послужили причиной того, что царю так и не удалось провести решительную акцию против этих тайных обществ, несмотря на информированность об их существовании. В самом деле, казалось, он даже разделял взгляды раннего тайного Союза Благоденствия. Ознакомившись с содержанием конституции Союза, так называемой «Зеленой книгой», которая была основана на конституциях немецкого патриотического тайного общества Тугендбунд, Александр отметил, что правила конституции «замечательны», но предупредил, что слишком многие тайные общества начали с чисто филантропических целей, а затем повели заговорщическую деятельность против государства . По словам Константина после смерти Александра, царь часто разговаривал с ним о Союзе Благоденствия и в 1822 или 1823 году дал ему почитать устав этого союза. За кажущимся преобладанием чисто филантропических задач Союз Благосостояния на самом деле ставил целью создание конституции для России, но Александр не знал его точных планов. Не позднее 1821 года (после потрясений дома и за границей в 1820 году), получив рапорт о деятельности тайных обществ от Васильчикова, генерал-губернатора Санкт-Петербурга и командующего императорской гвардией, Александр сказал: «Ты, который служил мне с самого начала моего правления, точно знаешь, что я разделял и одобрял эти иллюзии и ошибки!» . Историк Цетлин писал, что Александр «являлся первым декабристом - старшим братом тех людей, которые позже так сильно ненавидели его» и что «всю жизнь, даже с трудом двигаясь в темном лабиринте мистических поисков, в душе он оставался их единомышленником». Но Александр не настолько симпатизировал будущим декабристам, чтобы игнорировать их деятельность, и одобрил предложение Васильчикова учредить небольшую секретную полицию для наблюдения за ними в Санкт-Петербурге и его окрестностях.

Сходство между Александром и декабристами на самом деле было поверхностным. Александр умер в возрасте сорока семи лет, а декабристы представляли, с некоторыми исключениями, более молодое поколение (средний возраст их - между двадцатью и тридцатью годами, причем сорок процентов были моложе двадцати пяти). Александр получил образование в конце восемнадцатого века и воспитывался на книгах французского Просвещения. Декабристы, преимущественно, получили образование в начале девятнадцатого столетия и находились под влиянием наполеоновских событий не менее, чем революционная Франция, кроме того, они были последователями раннего романтизма (некоторые декабристы были выдающимися литературными деятелями). Образование, которое многие из них получили - в таких учебных заведениях, как линей в Царском Селе, Московская школа артиллерии или Московский университет, - возбуждало умы студентов и очень отличалось от частного, полученного Александром от Лагарпа. Декабристы не только были знакомы с конституцией революционной Франции, но знали и конституции начала девятнадцатого века, например, французскую конституцию 1814 года, которая была опубликована в журнале «Сын Отечества». Русские журналы также печатали переводы испанской и норвежской конституций и писали о форме правления в Англии.

Хотя события 1812 года сильно потрясли Александра, его опыт очень отличался от опыта многих декабристов, которые участвовали в кампании против Наполеона (некоторые из участвовавших в восстании 1825 года, были, конечно, слишком молодыми для этого). Они, в отличие от Александра, встречались не только с врагом, но и общались с крестьянами партизанских отрядов (декабрист Михаил Орлов сражался в партизанском отряде под командованием генерала И. С. Дорохова), что было для них необычно. Торжество изгнания иностранных захватчиков из Отечества породило всеобщее чувство гордости и патриотизма в молодых офицерах. Будущий декабрист Н. А. Бестужев писал: «Огромная Россия поднялась как один человек… Народный гнев в России был так велик потому, что это была народная война» . «Мы - дети 1812 года», - сказал декабрист Матвей Иванович Муравьев-Апостол . Смесь восхищения иностранным с великой гордостью за Россию была обычна для молодых впечатлительных офицеров. А. В. Чичерин, поручик Семеновского полка, погибший во время освобождения Европы от Наполеона, писал из Бунцлау:

…любовь, которую я чувствую к своему Отечеству, горит, как чистый огонь, облагораживающий мое сердце… Здесь мы постоянно видим достижения цивилизации, так как они проявляются во всем - в способе обработки полей, строительстве домов, народных обычаях - но несмотря на это, никогда, даже ни на одну минуту, не пожелаю я поселиться под чужим небом, на земле, отличной от той, где я был рожден и где покоятся мои предки .

Впечатления декабристов о загранице после 1815 года также значительно отличаются от впечатлений Александра. Хотя он имел как официальные, так и частные контакты с заграницей, ему не нравились фамильярность и панибратство многих молодых офицеров русской армии в общении с иностранными офицерами того же возраста и положения. Такие контакты оказали влияние на декабристов братьев Бестужевых. Михаил Александрович Бестужев писал: «Наш флот, находящийся в Англии в 1812 году, и наши морские офицеры, ежегодно посещающие военные корабли Англии, Франции и других иностранных государств, поняли форму управления в этих местах». Николай Бестужев, его брат, в 1815 году провел 5 месяцев в Голландии, что позволило ему «впервые понять пользу законности и гражданских прав» . Декабрист барон Андрей Розен (балтийский немец) писал в своих воспоминаниях о влиянии на молодых интеллигентных офицеров их первого пребывания во Франции: от беседы о литературе, поэзии и прозе они непроизвольно и незаметно перешли к обсуждению якобинцев и жирондистов, карбонариев и тугендбундгеноссен…

Экстраординарные события 1812 года также свидетельствовали о необычайном мужестве людей в то время и патриотизме, который трудно представить. Под нежным небом в новом окружении, которое носило отпечаток более высокой цивилизации, под влиянием более мягких манер и более человечного взгляда на жизнь многие русские офицеры приобрели некоторые новые понятия о правительстве их собственной страны .

Нельзя сказать, что Александр имел какие-либо контакты с германскими масонами и тайными обществами, как некоторые его молодые офицеры. Генерал И. Дибич (бывший прусский офицер, служивший позже при русском Генеральном штабе) рапортовал из Мейсена о духе «свободомыслия» среди русских офицеров, которые вступали в контакт с немецкими обществами, и предостерегал о «так называемом тугендбунде, распространении слухов, о разном отношении прусских офицеров к своему правителю, о связях этих обществ с Франкфуртом, Берлином, Дрезденом, Лейпцигом, Бамбергом, Мюнхеном, Варшавой и Санкт-Петербургом» . Знакомство некоторых декабристов с иностранными масонскими ложами и тайными обществами было отражено в конституционных проектах ранних секретных обществ в России. Конституции таких обществ, как Орден русских рыцарей и Союзы Спасения и Благоденствия, повторяли некоторые правила и иерархию масонских лож. Влияние германского Тугендбунда особенно хорошо просматривалось в конституции Союза Благоденствия.

Хотя Александр разделял основные филантропические идеи некоторых немецких обществ, они не оказывали на него особого влияния, на самом деле он даже не полностью знал их цели. Декабристы были исполнены чувства глубокого патриотизма, которое возросло в результате вторжения 1812 года, они интересовались новыми идеями национализма и историей романтического движения начала XIX века. Эти люди гораздо лучше Александра понимали исторические традиции и гордились ими. Хотя декабристы не менее, чем сам царь, разрабатывая новые конституционные модели для России, следили за Западной Европой, их проекты отражали этот новый интерес к русской истории и гордость за нее. В конституции, предложенной Северным обществом, составленной Никитой Муравьевым, представительное собрание называлось народным вече, которое существовало в Новгороде и Пскове с X века. Конституция, предложенная Южным обществом, составленная Павлом Пестелем, называлась Русской Правдой - название первого русского свода законов в XII веке. Александр никогда не проявлял особого интереса к прошлому России, ее традициям, помимо этого его западная ориентация была объектом критики. Поэт К. Ф. Рылеев, член Северного общества, охарактеризовал Александра следующими словами: «Царь наш - немец русский, носит мундир прусский» .

Национальная гордость страдала при сравнении России с иностранными государствами, особенно после того, как Россия спасла Европу от тирании Наполеона. Предисловием к конституционному проекту Северного общества служили такие слова: «Все европейские нации добиваются конституции и свободы. Русская нация, большая, чем любая из них, заслуживает таковую не менее, чем они» . Декабрист князь Сергей Григорьевич Волконский писал: «В общем, все события, происходившие в Европе с 1813 по 1914 год, возбудили чувства всей молодежи, убедившейся в том, что Россия полностью отстала в социальной политической жизни». Декабрист Михаил Александрович Фонвизин считал, что влияние заграницы на многих молодых русских являлось причиной их недовольства:

Во время кампании в Германии и Франции наши молодые люди познакомились с европейской цивилизацией, что произвело огромное впечатление на них, поэтому они могли сравнивать все увиденное за границей с тем, что постоянно проявлялось дома. Рабство огромного большинства русских, не имеющих никаких прав, жестокое обращение власть имущих, их скверные манеры и оскорбления, всеобщий произвол - все это возбуждало недовольство, оскорбляло патриотические чувства образованных русских. Многие из них поняли это во время кампании, общаясь с германскими офицерами и с членами Прусского тайного общества… В откровенных разговорах с ними наши молодые люди незаметно для себя научились свободно мыслить и захотели конституционных установлений, стыдясь за Россию, в которой царил унизительный деспотизм .

Один из братьев Бестужевых, Александр, так писал о патриотизме и крушении надежд многих людей:

Наполеон вторгся в Россию, и тогда впервые русский народ почувствовал свое могущество; в то время во всех сердцах пробудилось чувство независимости, сначала политической, затем национальной. Это было началом свободомыслия в России… Военные, от генералов до простых солдат, возвратившись домой, говорили только о том, как хорошо в иностранных землях. В этом сравнении родился естественный вопрос: почему там не так, как здесь?

Хотя менталитет и образ мышления декабристов и Александра очень отличались, в первые несколько лет после изгнания Наполеона казалось, что их стремления совпадают. Речь Александра в 1818 году в польском Сейме подтверждала, что он думал о введении конституции в России, и многие русские ожидали этого в ближайшем будущем. Как и царь, будущие декабристы были знакомы с двумя главными вопросами, которые следовало разрешить в России - отменой или реформированием крепостного права и установлением единого закона - и были уверены, что этого можно достичь только с помощью конституции. Декабристы ненавидели крепостное право не меньше, чем сам Александр. М. М. Спиродов, например, сказал Следственной комиссии, что его либеральные идеи родились в результате наблюдения за состоянием крепостных крестьян:

Я понял, что плодородная провинция платит дань только помещикам; я видел непрерывную работу крестьян, плоды которой шли только на обогащение помещиков. Я видел богатейшие урожаи зерна, тогда как к концу года у крестьян его не оставалось не только для продажи, но и для еды… Я чувствовал, как мое сердце сжимается от жалости к ним .

И Северное и Южное общества понимали, что крепостное право должно быть отменено, но они расходились в методах, которыми это предполагалось сделать. Северное общество выступало за освобождение крепостных без отдачи им земли (как было сделано в балтийских губерниях), но не рассматривало проблем, которые возникли бы при лишении крепостных этой земли, а дворян - свободной рабочей силы. Общество не больше, чем Александр или Аракчеев, хотело рисковать, вызывая раздражение дворян, заставляя их отдать земли крестьянам. Пестель, напротив, отстаивал радикальное решение, которое было принято Южным обществом. Он предложил все земли отдать государству и разделить на две категории. Земля первой категории делится на участки, достаточные для семьи из пяти человек, и отдается крестьянам или еще кому-нибудь, кто захочет обрабатывать ее. Эта земля остается у государства, она не может быть продана, обменена или отдана в залог. Земля второй категории может быть продана или отдана в аренду частным лицам. Это предложение было радикальной и оригинальной попыткой разрешить наболевшую проблему, хотя оно не совпадало с интересами помещиков, и принимать его пришлось бы с помощью силы, к чему не были готовы ни Александр, ни Северное общество. В самом деле, было рискованно принуждать дворянство освобождать крестьян против своего желания, так как представители дворянства составляли почти весь офицерский корпус и целый сонм провинциального чиновничества.

Непреодолимое препятствие, стоявшее перед Александром-реформатором, заключалась в том, что царь должен был добровольно ограничить свою власть, и Сперанский очень хорошо понимал это. Декабристы тоже должны были осознать эту проблему, и вопрос стал ребром, когда возможности Александра в проведении конституционной реформы сузились после 1820 года. Конституционный проект, предложенный Северным обществом, предусматривал во главе государства монарха с властью, ограниченной конституцией. Царь должен был стать «высшим должностным лицом русского правительства», сохраняющим право вето, контроля над военными силами и проведения иностранной политики. Законодательная власть, однако, передавалась национальному собранию, состоящему из верхней и нижней палат. При выборе в нижнюю палату избирательный ценз был очень высок (могли выбираться только образованные мужчины старше двадцати одного года, обладающие движимым имуществом ценностью не меньше 500 рублей). Страна преобразовывалась в национальную федерацию, что очень приветствовалось Муравьевым, восхищавшимся конституцией Соединенных Штатов, и полностью отрицалось Пестелем. Вопрос, состоящий в том, как заставить монарха принять такую конституцию, однако, не был решен.

Конституционный проект Северного общества отражал трезвый взгляд своих лидеров, но большинство декабристов настаивало на более радикальном решении. Многие разочаровались в Александре еще перед его отступлением от реформ в первой половине 1820 годов. Среди членов Северного общества ходили разговоры о желательном убийстве Александра (А. И. Якубович и П. Г. Каховский объявили о своем желании привести это в исполнение), но для многих такой акт казался крайним решением. Пестель был одним из декабристов, уверенных в том, что будет невозможно уговорить правителя ограничить свою власть. В его конституции утверждалось, что Россия станет республикой. Все мужчины старше двадцати лет могли выдвигать свои кандидатуры в окружные собрания; согласно этому сами собрания могли выбирать представителей в высшие учреждения, а национальные собрания имели право выбирать пять членов в Государственную Думу.

Восстания в Испании и Италии, а также мятеж Семеновского полка в 1820 году заставили царя расстаться с попытками фундаментально изменить структуру правительства или положение крепостных крестьян. Начало 1820-х годов ознаменовалось для Александра отступлением от реформ; это также был критический период в развитии идей декабристов и полного расхождения их стремлений со стремлениями самого Александра. События в Европе упрочили радикальные убеждения декабристов в то же самое время, когда эти события уменьшили желание Александра заниматься реформированием.

Русские периодические издания держали образованных русских людей в курсе событий, происходящих на Пиренейском и Апеннинском полуостровах. Николай Тургенев писал о том времени так: «Мы вдыхали европейские новости». Взрыв революции наполнил русскую молодежь оптимизмом и уверенностью в том, что начался процесс европейского масштаба, в котором Россия примет участие и который установит свободу всех европейских людей, включая их самих. Васильчиков говорил князю Петру Михайловичу Волконскому в 1821 году: «Новости о пьемонтском восстании произвели здесь сильное впечатление. Здравомыслящие люди в отчаянии, но большая часть молодежи в восторге от того, что произошло, и уже не скрывают свои идеи» . Ответ Александра был решительным. Он приказал Аракчееву повысить готовность гвардейских полков и в начале 1821 года учредил секретную полицию.

Испанское восстание оказало особое влияние на декабристов. Они романтически относились к судьбе этой страны, частично из-за того же чувства ненависти к Франции в 1812 году. Декабрист А. П. Беляев был свидетелем поражения испанской революции, так как служил морским офицером русского фрегата в 1824 году. Даже поражение восстания вдохнуло в него и его товарищей «еще большее желание свободы» . Особенно многих декабристов интересовала тактика испанского восстания, первоначальный успех которого мог быть достигнут без кровопролития и с использованием небольшого числа солдат. Это было актуально для России, имевшей прецеденты свержения царей небольшими войсковыми группами. Еще один урок декабристы получили из поведения испанского короля Фердинанда VII, который сперва принял конституцию, выдвинутую повстанцами, а затем, через три года, отменил это соглашение и разбил повстанцев с помощью французских отрядов. Многие из декабристов решили, что правителям нельзя доверять и что реформирование в сотрудничестве с монархом невозможно. Уверенность в этом была усилена отношением Александра к испанскому восстанию. В 1812 году он принял ту же самую конституцию, которую восставшие требовали принять в 1820 году; но сейчас он открыто был на стороне Фердинанда. В своих показаниях Следственной комиссии Пестель писал:

События в Неаполе, Испании и Португалии в то время оказали на меня огромное влияние. Я увидел в них неоспоримые доказательства нестабильности монархических конституций и нашел достаточно причин не верить искреннему согласию монархов, принявших конституцию. Эти соображения полностью упрочили мою уверенность в правильности моих республиканских и революционных идей .

Он помог Фердинанду обойти законные права испанских людей и не предвидел вред, который причинил своему царскому положению. Это заставило всю Европу закричать: не может быть соглашения с царями!

Портреты Риего и Кироги, лидеров испанского восстания, были представлены в книгах Санкт-Петербурга во время неудавшегося декабрьского восстания. На Юге «Православный катехизис» Сергея Ивановича Муравьева-Апостола (серия вопросов и ответов, схожих по своей форме с катехизисом, но ясно ставящих целью использовать религиозный язык для развенчания, чтобы противостоять царской власти) был создан по образцу политического катехизиса, использованного в Испании, чтобы объяснить солдатам основы конституции. Муравьев-Апостол использовал драматическую версию испанского катехизиса, описанного во французской новелле накануне декабристского восстания. Михаил Павлович Бестужев-Рюмин, который работал с ним над катехизисом, заявил: «Мысль о таком произведении долгие годы существовала в обществе. Истоками ее являлся катехизис, подготовленный испанскими монахами для людей в 1809 году» .

Греческое восстание оказало меньшее влияние на декабристов, но укрепило убеждение в том, что все люди Европы требовали перемен. Ипсиланти контактировал с членами Южного общества, основанного в Кишиневе и Тульчине, и восстание укрепило связи между Южным обществом и Союзом объединенных славян, основанным братьями Борисовыми, который ставил целью установление республики в России, отмену крепостного права и освобождение, а затем федерацию всех славян (включая бывших славянских болгар).

В то же самое время обострилось положение в армии. Военные поселения вызывали ненависть солдат, офицеров и сгоняемых в них крестьян. Г. С. Батеньков, бывший ассистент Сперанского, посланный на службу в военные поселения Аракчеевым, предложил, чтобы Северное общество выступило не только в центре Санкт-Петербурга, но и на Пулковских высотах, на юге города. Таким образом можно было получить помощь от военных поселенцев Новгородской губернии (где произошло главное восстание в 1831 году). В самом деле, это чувство «невыносимой трудности и ненавистной работы в военных поселениях» сыграло важную роль в осуждении им существующего режима и решении вступить в Северное общество . В мирное время солдат (военных поселенцев в том числе) изматывала утомительная муштра и предпарадные упражнения. Наиболее крупным армейским мятежом, конечно, было восстание Семеновского полка в 1820 году, хотя термин «мятеж» на самом деле не совсем подходит; это был прорвавшийся стихийный ответ на чрезмерные дисциплинарные требования полковника Ф. Е. Шварца, но власти истолковали событие как мятеж. Полк был распущен, и многие офицеры переехали на Юг, где полностью разделили идеи Южного общества. Кроме того, примерно подсчитано, что между 1820 и 1825 годом всего было по крайней мере пятнадцать коллективных военных протестов.

Разочарование в проведении постепенной внутренней реформы заставило многих людей присоединиться к декабристскому движению незадолго до восстания. Батеньков, например, еще верил в возможность постепенных перемен летом 1825 года. Он написал «Очерк о теории правительственных постановлений», который намеревался представить на рассмотрение Александру. Батеньков предлагал учреждение Депутатского совета с ограниченной властью для информирования царя о «нуждах народа» без «нарушения прав самодержавия». Но растущее сомнение в вероятности реформирования сверху, а также увольнение с должности из-за неосторожных замечаний, имело результатом его вступления в Северное общество накануне восстания. Глубокое возмущение Александром, который обещал так много, а сделал так мало, было в сердцах многих декабристов. Вот что Каховский писал о царе: «Он зажег искру свободы в наших сердцах, и не он ли в итоге так грубо потушил ее?» . Полное разочарование многих образованных русских людей к 1825 году было выражено в письме Александра Бестужева после ареста к Николаю I; он вложил эти слова в уста солдат, вернувшихся после европейской кампании:

Мы проливали кровь, а теперь опять вынуждены потеть на непосильных работах. Мы освободили нашу родину от тирании, но теперь государь стал нашим тираном… Зачем освободили мы Европу, неужели для того, чтобы заковать себя в кандалы? Если мы дали конституцию Франции, почему мы не можем осмелиться говорить о ней? Если мы доказали кровью наше превосходство над другими нациями, так почему нас угнетают дома?

Слова Бестужева стали обвинением правлению Александра. Отчаяние и разочарование многих представителей российской элиты выросли не только потому, что Александр не смог оправдать их ожидания, но и потому, что положение России в Европе было сильнее, чем когда-либо ранее. В то время как Россия спасла Европу от Наполеона и играла решающую роль во всех европейских вопросах, она не могла предпринять, как считали декабристы, естественный шаг к выбору западноевропейских форм управления и социальной организации.

Такие реформаторы, как Сперанский и декабристы, видели, что развитие России тормозится крепостным правом и самой природой российского абсолютизма. Александр, конечно, тоже был против крепостничества и верил, что Россия должна управляться справедливым законом. Но в конечном счете он не был готов к отмене крепостного права и решил, что Россия еще не созрела для конституции. Александр, Сперанский, Новосильцев, декабристы и другие деятели девятнадцатого века встали перед лицом той же дилеммы: как освободить крепостных крестьян, чтобы не обидеть дворянство и не вызвать социальные волнения; как ввести современную западноевропейскую форму правления и заставить царя добровольно ограничить свою власть? В свою очередь, это подняло вопрос: что должно идти первым - политическая реформа или отмена крепостного права? В ранние годы правления «молодые друзья» Александра верили в абсолютную власть царя и, следовательно, были против того, чтобы она ограничивалась Сенатом или любым другим органом. Сперанский думал, что вернее всего было бы произвести политические перемены в России в 1809 году, на время откладывая освобождение крепостных, но в конце концов он не смог убедить Александра принять его конституционный проект. Александр серьезно рассматривал возможность улучшения положения крепостных крестьян и проведения конституционной реформы до 1820-х годов, создавал комиссии для рассмотрения различных предложений по обоим вопросам; но он всегда сознавал враждебность дворянства к освобождению крепостных и всегда был осторожен в вопросе ограничения своей власти. Затем он испугался возможности революции и социальных волнений и даже разочаровался в эффективности «постепенной перемены» и в будущей стабильности и спокойствии в европейских государствах.

Александр сделал Россию более могущественной и влиятельной европейской державой, чем она была раньше, но, добиваясь этого, разочаровал образованных русских людей, которые ожидали, что трансформация международных российских отношений будет проходить одновременно с трансформацией ее политической и социальной структур.

Пестель и многие другие декабристы окончательно поверили, что фундаментальная перемена невозможна, пока существует царизм, и что даже конституционной монархии нельзя верить. К 1825 году надежда этих русских людей на то, что реформирование придет сверху, умерла. Разрыв между царем и, по крайней мере, частью образованной элиты, который мучил Россию в девятнадцатом и начале двадцатого века, произошел ко времени смерти Александра.

6 апреля 2002 года
В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» программа «Не так!»
В гостях - Андрей Левандовский, историк, Сергей Мироненко, директор Госархива.
Эфир ведет Сергей Бунтман.

С. БУНТМАН И программа наша совместная с журналом «Знание - сила» «Династия Романовых». Александр Первый умер, междуцарствие вдруг образовалось почему-то. И здесь произошли волнения. Андрей Левандовский уже в студии, я надеюсь, что подойдет директор Госархива, Сергей Мироненко, мы продолжим наш разговор о декабристах. Андрей, добрый день.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Добрый день, Сережа.
С. БУНТМАН Хроника событий. Вот, скончался Александр Первый.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Ну, во-первых, это было настолько неожиданно для всех. Царь был бодр, здоров, не очень весел последние годы жизни, но ведь ничего хронического абсолютно. Он уехал в Таганрог абсолютно здоровым человеком и уехал, вобщем-то, ради жены, Елизаветы Алексеевны. И смерть, ну, во-первых, неожиданно, а во-вторых, далеко от столицы, чрезвычайно далеко. Слухи сразу пошли невероятные, но в принципе, это ну что ж в принципе, известно, «король умер да здравствует король!»
С. БУНТМАН Да, и вроде бы существует закон.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Да.
С. БУНТМАН Павловский закон.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Павловский закон престолонаследия, совершенно верно. И вот тут выяснилось, что есть такой волевой импульс, есть завещание Александра, в соответствии с которым престол в случае его смерти должен был перейти через голову Константина, следующего по старшинству брата, - Александр умер бездетным, - к Николаю. Это где-то за полгода до смерти, чуть больше, весной было оформлено, лежало в Сенате, в конверте с надписью «вскрыть после моей смерти. Александр». Вот что поражает, вот это меня поражало в русской истории всегда, и сейчас поражает, это атмосфера тайны вокруг того, что должно быть предельно гласно. Это была страшная тайна, которую знали только заинтересованные лица, буквально несколько человек из ближайшего царского окружения. Александр Николаевич Голицын, любимый Александром, московский митрополит Филарет, у которого тогда была копия вот этого завещания. И все, практически. То есть, это была полная неожиданность, к этому не был готов никто, ни общество Ну, с обществом, в данном случае, вроде бы Бог с ним. Ну, правящие структуры были к этому абсолютно не готовы. И поскольку еще и врасплох застала смерть Александра всех, то получилось так: государь, который должен был взойти на престол по закону, Константин, находился в Варшаве, был наместником Царства Польского, Николай был в Петербурге. Завещание было вскрыто, все выяснилось, и возникла очень серьезная проблема. Я бы ее так сформулировал: как объяснить, скажем, русским солдатам, гвардейцам, почему вместо законного, здорового, бодрого наследника Константина вдруг восходит на престол Николай.
С. БУНТМАН А как это сформулировано было в завещании?
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ В завещании практически констатировался факт, потому что ну, естественно, мотивировка государственной пользы, и прочее. В принципе, объяснение реальное там найти трудно.
С. БУНТМАН К нам присоединился Сергей Мироненко, добрый день.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Вот он сейчас все и расскажет.
С. БУНТМАН Да, все расскажет. Мы остановились на проблеме, мы сейчас восстановим хронологию событий сейчас, смерть Александра, вскрытие завещания, и что, вобщем-то, завещание только констатирует факт и объяснить это практически невозможно, почему вдруг через голову Константина. Объяснить это, ну, не столько обществу, сколько армии, которая должна приносить присягу. Вот, завещание, какую проблему нам ставит завещание?
С. МИРОНЕНКО Ну, я думаю, что объяснить это можно. Вся проблема в том, что это завещание, а также документы, которые были вместе с этим завещанием, не были обнародованы. Вот в этом вопрос. Почему, когда все в 22-м году было уже решено, Константин не хотел царствовать, открыто об этом говорил, долго уговаривали его, что он может царствовать, он оказывался решительно. И стали готовить бумаги. Отказ Константина от того, чтобы он принял престол, рескрипт Александра о том, что наследование престола переходит от Константина к следующему брату, Николаю, письма, адресованные матери, императрице Марии Федоровне. Весь этот блок существовал, и вопрос только в том, опубликуй, сделай его гласным, и никакого 14-го декабря 25-го года не было. Вот для меня вопрос, почему Александр этого не сделал.
С. БУНТМАН Вот как легко мы говорим об этом, опубликуй. Но всегда какая-то ведь тайна. Может быть, боялись волнений?
С. МИРОНЕНКО Нет, что вы! В самодержавном государстве нет большей беды, чем неопределенность с наследником.
С. БУНТМАН Ну, это понятно, это объективно понятно. А субъективно-то почему?
С. МИРОНЕНКО Ну, у меня есть объяснение, я могу объяснить, как я это себе представляю.
С. БУНТМАН Ну, давайте сразу тогда попробуем объяснить это.
С. МИРОНЕНКО Ну, давайте. Это моя гипотеза, я не могу сказать, что я могу это доказать на 100%, но мне кажется, что я понимаю Александра и понимаю, почему эти документы остались не обнародованы. Во-первых, Александру было 49 лет. Он не собирался умирать, человек он был достаточно здоровый, и кто знал, что он поедет
С. БУНТМАН Ну, это конец нашей предыдущей передачи, как раз мы об этом с Андреем
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Он собирался уходить.
С. МИРОНЕНКО Собирался уходить. Хороший вопрос. Так вот, собирался уходить. Дело заключается в том, что в 18-19-м годах, как вы наверняка уже в предыдущей передаче говорили, шла активная работа над конституцией, Александр мечтал дать России конституцию, это была идея еще молодых лет. После войны 12-го года, после заграничных походов, после Венского конгресса, после того, как Россия стала вершительницей судеб тогдашнего мира практически. А Европа, ну, что уже говорить, в начале 19-го века практически был весь цивилизованный мир. Я думаю, что Александр был уверен, что ему удастся, так или иначе, воплотить в реальность свои мечты о конституции, во-вторых
С. БУНТМАН А вы все-таки думаете, мечты продолжались? Потому что наступил очень крупный слом и поворот в политике Александра.
С. МИРОНЕНКО Ну, как это уж тут думать нечего, есть проект конституции, который по поручению Александра Новосельцев написал, вернее, не Новосельцев, а под руководством Новосельцева, одного из его ближайших друзей молодости, вот тот самый интимный круг, который возник после того, как вступил на престол, да и существовал еще и до этого. Француз де Шан написал конституцию, это была действительно конституция, в ней было 193 статьи. Александр поправлял эту конституцию, смотрел ее, одобрял ее, больше того, были заготовлены в 20-м году манифесты о введении этой конституции в России, не в Царстве Польском. Это она готовилась в Варшаве, а конституция была общероссийская, так что, здесь это были не мечты, а эти мечты уже как бы претворялись в жизнь. И после возвращения Александра из Европы в 16-м году
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Что характерно, в свое время был план государственного преобразования, Александр его одобрял, поправлял и из всего этого великолепия реально был введен только Госсовет.
С. МИРОНЕНКО Нет, это абсолютно правильно. Я думаю, что когда Александр осознал, где-то в конце 20-го начале 21-го года, что от этих планов Да, параллельно Аракчеев написал проект освобождения крестьян. Ну, не Аракчеев, под руководством Аракчеева, я думаю, что автором был Малиновский, известный. Причем план, в основу которого была заложена выкупная операция.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Да, план отличный.
С. МИРОНЕНКО Участие государства в этой выкупной операции. То есть, те принципы, которые потом были, в видоизмененном виде, препарированы, но реализованы в реформе 61-го года.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Это производит сильное впечатление, особенно когда узнаешь, что это связано с именем Аракчеева
С. БУНТМАН Ну, я думаю, что уже у многих слушателей у нас уже не вызывает удивления, потому что мы постарались в прошлой передаче подробно остановиться на личности Аракчеева, и на его роли, и вот на этом взаимодействии Аракчеев Александр. Вот если мы стремительно перейдем
С. МИРОНЕНКО Итак, человек мечтает о том, что он даст России конституцию и освобождение крестьян, так или иначе, крестьянскую реформу, полную, не полную. Полная конституция, не полная, патерналистская. Это уже другой вопрос, но мечтает об этом. И осознает, что этим мечтам противостоит практически все на его пути. Я с этим связываю и духовный кризис, который настиг Александра в эти 20-е годы, 22-й, 23-й, мистицизм, все, что с этим связано. То есть, свидетельства современников о том, что человек устал, что он опять вернулся к мысли, что он отречется. И вот мне кажется, что какой лучший момент для того, чтобы реализовать, ну, попытаться, во всяком случае, вопреки всем и вся, попытаться эти планы реализовать, это момент отречения. То есть, если ты отрекаешься, и передаешь свой престол кому-то, ты можешь обусловить это какими-то вещами, может быть, конституцией ограниченной, может быть, крестьянской реформой, и так далее.
С. БУНТМАН Сам момент, то есть, сделать такую рамку, в которой происходит отречение, скажем так.
С. МИРОНЕНКО Конечно, конечно, это наиболее удобный момент. И Александр, с моей точки зрения, моя гипотеза, я не утверждаю, что это на 100%. Почему осталось не опубликованным? Потому что, если бы эти документы были опубликованы, то в принципе, с мечтами о том, что в этот момент отречение и всего, что ты можешь что-то сделать, надо было расстаться. Потому что вот момент, когда называется новый наследник, имя нового наследника ничем не обусловлено, просто документы готовы. Я думаю, Александр не мог лично для себя расстаться с мечтой о том, что он когда-то те идеи, которые он впитал у Лагарпа, в этом кружке интимных друзей, идеи, которые он пронес с собой через всю жизнь, они не будут им реализованы. И поэтому это осталось не опубликовано.
С. БУНТМАН То есть, это еще он ждал, момент этот для него еще не наступил ни в коей степени.
С. МИРОНЕНКО Может быть.
С. БУНТМАН Может быть.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ У меня некоторое сомнение.
С. БУНТМАН Да, пожалуйста.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ От Николая все это, Николай настолько не подходит на роль конституционного монарха, в принципе. То есть, вот эта вот сама смена, вместо Константина Николай, ну, Александр от Николая, конечно, был далек, это очевидно. Разрыв большой. Насколько с Константином были близки
С. БУНТМАН Ну, да, это вторая пара детей Павла.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ И, тем не менее, фигура Николая настолько определенная. Вот, менять Константина на Николая, и мечтать о том, чтобы передать ему на конституционных основаниях Из Николая он не смотрится как конституционный монарх, уже в таком, молодом возрасте.
С. БУНТМАН Уже даже в 20 Сколько ему? К 25-му году, 26 лет.
С. МИРОНЕНКО Можно мне вопрос задать?
С. БУНТМАН Конечно.
С. МИРОНЕНКО А что, а Александр Третий смотрится как конституционный монарх?
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Нет, не смотрится, совсем, совсем.
С. МИРОНЕНКО Я не хочу сейчас рассказывать, но мы только что получили огромный архив Александра Второго. Его колоссальная переписка с Юрьевской, его дневники, правда копии этих дневников, которые вообще меняют, по крайней мере, мое представление о последнем годе жизни Александра Второго, и различных его размышлениях о конституции Лорис-Меликова. И возможность эту конституцию Лорис-Меликова воплотить в жизнь. Не буду сейчас об этом говорить. Но намек, я надеюсь, все поняли.
С. БУНТМАН Я должен сказать слушателям, напомнить, что у нас запланирован, вот это сейчас первая такая остановка у нас, в 19-м веке, 25-й год, начало 26-го, вот события этого странного междуцарствия. Следующая у нас реформы Александра 60-е годы, мы сделаем тоже остановку, и вот тогда я попрошу Сергея Мироненко сделать, прийти к нам, сказать, когда мы дойдем.
С. МИРОНЕНКО Я с удовольствием это сделаю. Я что хотел сказать? Что понимаете, подходит, не подходит, это наше с вами субъективное такое впечатление. Просто у меня на глазах был такой пример, когда одно считаем мы, другое считают люди, которые живут рядом.
С. БУНТМАН Да, но это было субъективное мнение, то, что вы сейчас извлекли уже, Александра Второго.
С. МИРОНЕНКО Да.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Потому что с Александром Третьим все произошло, как произошло. Никакой конституцией там не пахло даже в воздухе. Ну, пахло первые два месяца, и то так еще
С. БУНТМАН Ну, давайте вернемся в 25-й год. Как бы то ни было, при каких бы то обстоятельствах, что бы то ни было, но нет больше Александра Первого. Даже если мы примем историю о Федоре Кузьмиче, о которой мы подробно говорили в прошлый раз, его нет как царя. Есть автоматически возникающий в умах людей Константин, поскольку существует и закон о престолонаследии, павловский, существует новый государь. Даже константиновский рубль пресловутый, сделанный. И никакого Николая пока нет.
С. МИРОНЕНКО И, кстати, ведь у Константина-то репутация в обществе и даже в гвардии была куда лучше, чем у Николая.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Безусловно.
С. МИРОНЕНКО Тем более, что он был далеко, его давно не видели.
С. БУНТМАН Ну, да, и солдатское представление о том, что конституция это жена Константина, мы тоже эту легенду знаем.
С. МИРОНЕНКО Объяснить солдатам, что Константин хуже Николая по-моему, с точки зрения солдатской психологии, царь от Бога, по закону должен быть Константин, значит, он должен править. А там, что у него там срывы какие-то, это неважно.
С. БУНТМАН Хорош ли, плох ли это неважно.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ - Вообще проблема, конечно, серьезная.
С. МИРОНЕНКО - Нет, проблема серьезная, и кстати, для меня это лишний аргумент, что Федор Кузьмич это был не Александр Первый. Я глубоко и с уважением отношусь к Александру Первому, знаю, что это человек, для которого Россия это было не пустое слово. И уйти, оставив после себя нерешенным вопрос с престолонаследием для Александра это было просто невозможно, понимаете.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Да, это, кстати, сильный аргумент.
С. МИРОНЕНКО Понимаете, это надо хорошо себе отдавать в этом отчет. Но, конечно, вся страна знала, что надо присягать Константину. В церквях, возьмите любое произнесение чина царской фамилии, кто шел за императором? Конечно, Константин, потом все остальные.
С. БУНТМАН Конечно.
С. МИРОНЕНКО Титул цесаревича, наследника, вся страна, на всех церковных службах слышала одно имя: Константин, цесаревич, наследник.
С. БУНТМАН Начиная с 1801-го года.
С. МИРОНЕНКО Конечно.
С. БУНТМАН То есть, он тогда же стал наследником.
С. БУНТМАН Александр, наш слушатель, спасибо, Александр, я просто оговорился, конечно, в 25-м году Николаю Первому было 29 лет, 26 лет было Михаилу Павловичу. Он года рождения 99-го. А 96-й это Николай Первый. Спасибо большое, это была оговорка. Хорошо, по логике вещей Константин в умах всех, должен быть Константин. Но здесь получается, что волнения происходят и неразбериха, она накладывается на многие планы, на размышления, на готовящиеся попытки переворота, и она только ускоряет события. Или это такая примитивная картинка событий, которую мы выносим со школьных лет?
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Вот тут разные точки зрения есть, и разные концепции. Вообще, у меня, вот в первом приближении, ощущение спонтанности есть, что касается восстания 14-го декабря, потому что тут, по-моему, даже Союз Спасения и то был более настроен, то есть, то, с чего все начиналось, 16-й год, более был настроен на какие-то радикальные меры. У меня ощущение возникает, что все-таки оба общества в значительной степени ушли в программные вопросы. Вот, конечно, что дали Южное и Северное общества, это разработки, впервые, пожалуй, вот в этом новорожденном русском движении более-менее четкие программы, чего хотим.
С. БУНТМАН Причем полемика программ шла.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Совершенно верно. До этого ясно было, чего не хотим не хотим крепостного права, не хотим самодержавия. А что хотим, вот впервые четко сформулировано. Это занимало, по-моему, массу времени и сил, энергетика уходила сюда. Ведь вот Сергею Владимировичу здесь виднее, но у меня все-таки здесь такое ощущение, что решение для почти всей массы восставших было принято буквально в считанные
С. БУНТМАН Для массы вождей, скажем, если можно так сказать.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Для массы вождей, они все почти вожди. Действительно, было принято все-таки спонтанно. Нет?
С. МИРОНЕНКО Нет, безусловно, достаточно вспомнить слова Ивана Ивановича Пущина, сказанные им, что «случай удобен, и что если мы им не воспользуемся, мы заслужим имя подлецов». Эмоциональный накал был совершенно необыкновенный. Но я должен сказать, что я совершенно согласен, что это вообще я только что написал статью, которая, я надеюсь, будет опубликована в журнале «Отечественная история», где пытаюсь провести очень простую мысль, что если само движение декабристов закономерно, в этом у меня нет никакого сомнения, то восстание 14-го декабря случайность. Это случайность абсолютная. И я в этой статье просто анализирую общеизвестные факты. Ведь, скажем, умирает Александр Первый, вот роль Государственного Совета, 19-го ноября умер, 25-го получили известие в Санкт-Петербурге. Реши Государственный Совет огласить завещание и все бумаги Александра Первого не было бы Константина, не было бы переприсяги. Присягнули бы Николаю и все.
С. БУНТМАН Не было бы повода для того, чтобы
С. МИРОНЕНКО Не было бы повода для того, чтобы выводить мятежные полки на площадь.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Совершенно верно.
С. МИРОНЕНКО Там масса еще чего. Проживи, скажем, Александр еще 2 недели. Вы знаете, что распоряжение об аресте Пестеля было отдано Дибичем при жизни Александра.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ У французов, известный атеистов, есть выражение: сила вещей. Такое ощущение, что сама сила вещей выталкивала декабристов на Сенатскую площадь, причем даже не сила вещей, а структура сама государственная. Вот этот подход к решению.
С. БУНТМАН Вот этот подход, если бы по-другому решил Государственный Совет, если бы опубликованы были бумаги. Но, с другой стороны, можем ли мы говорить о случайности вот самого восстания именно в круге сложившихся обстоятельств, именно Давайте посмотрим с другой стороны. При том, что Государственный Совет не опубликовал, присяга, далее переприсяга, вот эта цепочка обстоятельств, как ее ни называйте, и чья бы рука этими обстоятельствами не водила, могло ли не быть выступления 14-го декабря и выступления Черниговского полка, который был, на мой взгляд, вообще отдельная история все-таки здесь, хотя и в одной цепочке событий, могло ли этого не быть?
С. МИРОНЕНКО Конечно, могло.
С. БУНТМАН Могло? Именно в этих обстоятельствах?
С. МИРОНЕНКО Конечно. Да о чем вы говорите! Ну, давайте напомним хотя бы общеизвестные факты: во-первых, Северное и Южное общества вели постоянные переговоры о тактике. Прав был Андрей, когда говорил о том, что, конечно, основное место занимали эти программные документы, конституция Никиты Михайловича Муравьева, или «Русская правда» Пестеля. На 26-й год был запланирован съезд, объединительный как бы, хотели собраться, обсудить и все. Да не было бы никогда никакого объединительного съезда. Не умри Александр, проживи, я еще раз вам это повторяю, 2 недели все имена заговорщиков были известны, все.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Да, Шервуд был последним, с кем Александр беседовал.
С. МИРОНЕНКО Шервуд, Майборода, все эти доносы, Башняк, который все это знал. Ведь все было на руках.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Сереж, по-моему, последний указ, который Александр подписал, именно об аресте Пестеля.
С. МИРОНЕНКО Конечно! Это то, что Дибич все это вел. Дибич, генерал-адъютант, поехал во Вторую армию для того, чтобы разбираться, что там происходит. Витте вызывали, начальника южных военных поселений, который тоже это знал. То есть, это все вот, вот, вот. Это невероятное стечение обстоятельств.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Так сложилось.
С. МИРОНЕНКО Так сложилось. Трудно себе представить русскую историю без 14-го декабря, практически невозможно, потому что это явление, не само движение, а то, что вышли на площадь, то, что заявили о себе, что это был бунт в сердце империи, что это был бунт на юге, что это взбунтовались гвардия здесь и армейские полки на юге. Это потрясло, конечно, Россию. А я глубоко уверен, что вот этого могло и не быть. И мы бы не имели Герцена, которого Герцена бы имели, но не было бы этой фразы, что декабристы разбудили Герцена.
С. БУНТМАН Мы еще поговорим в конце передачи о том, потеряли мы или приобрели что-то чрезвычайно ценное в связи с тем, что обстоятельства сложились так и выступление декабрьское было.
-
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Я просто хотел обратить внимание на оборотную сторону дела. Сергей Владимирович абсолютно прав, и, кстати, это все здорово показывает, насколько в истории большую роль играют какие-то роковые совпадения, недосмотры, неразумные решения, и так далее. Но тут есть еще другая сторона дела, декабристы вообще внутренне, психологически, были готовы выйти на площадь. Вот это нужно учитывать. Обстоятельства сложились так, что их вытолкнуло. Они были к этому готовы. Вот это знаменитое у Рылеева из «Наливайко», по-моему: «я твердо знаю гибель ждет того, кто первого встает на угнетателя народа», и масса других свидетельств. Якушкин в своих записках, помните, писал: «все мы в этом деле были застрельщиками, или как говорят французы, гиблыми ребятами». То есть, на роль застрельщиков, если не все, то очень многие, были внутренне готовы, потому что обстоятельства обстоятельствами, но сделать то, чего никто никогда не делал, и выйти на площадь, вывести за собой солдат, в значительной степени обманом, пойти на нарушение устоявшихся понятий о чести, о присяге, и так далее, тут декабристское движение не зря прошло цикл свой. К этому психологически все-таки были готовы.
С. БУНТМАН Согласны?
С. МИРОНЕНКО Абсолютно согласен, именно поэтому я считаю, что движение это закономерно, понимаете, оно не родилось откуда-то, просто так, как бы, зараза, принесенная с Запада, или как Николай
С. БУНТМАН Ну да.
С. МИРОНЕНКО Нет, вы знаете, объяснения-то какие были собралась группа во фраках и устроила что-то на площади.
С. БУНТМАН А, ну это да, это официальное сообщение, было бы агентство, оно был так вот и написало, а так было сообщение.
С. МИРОНЕНКО Нет, это не так.
С. БУНТМАН Да, «подозрительные люди», или «отвратительного вида во фраках» были. Во фраках были немногие на площади, можно назвать того же самого Каховского, и из известных, из людей первых. Не будем сейчас говорить о ходе восстания. Для тех, кто не знает оно не удалось. И сейчас поговорим о том, что собой вот, непосредственные последствия. Да, этот день прошел бурно, чрезвычайно любопытно то, что Николай об этом, кстати говоря, писал любопытно. Потому что у нас есть тот вот, все-таки большой свод того, что вспоминали сами декабристы, не погибшие после этого. И есть то, что писал Николай.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Восприятие царя.
С. БУНТМАН Да, восприятие молодого человека, сколько бы ни было, 29 лет по тем временам, но все-таки, человека молодого, чрезвычайно интересного, через 2 недели мы займемся его биографией его царствования. День прошел. Дальше.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Ну, собственно, день еще не прошел, он только заканчивался, уже начались аресты. И уже началось практически следствие, да?
С. МИРОНЕНКО Ну, конечно.
С. БУНТМАН Собрались практически сразу.
С. МИРОНЕНКО Нет, как собрались, тут же был вызван генерал-адъютант Левашов, и он по поручению Николая, а Николай тоже частично и участвовал в этом, начались допросы тут же, вечером 14-го числа. Щепин-Ростовский, который вывел московский полк, был допрошен первым. И в архиве у нас, Государственном архиве Российской Федерации, сохранились эти первые допросы, написанные рукой либо Левашова, либо другого генерала-адьютанта Толля, вот они здесь, вот эти записки Николая, «этого в крепость, этого на гауптвахту, этого заковать в железо, а этого держать хорошо», и так далее. То есть, сразу это началось.
С. БУНТМАН Ну, осознавали, вот самое главное, что думали об этом власти, и восставшие понятно, пока оставим. Что думали об этом власти? Что это такое, если абстрагироваться от фраков?
С. МИРОНЕНКО Видите, нам надо все равно вернуться на несколько дней назад.
С. БУНТМАН Давайте вернемся.
С. МИРОНЕНКО Ведь 12-го декабря в руках у Николая был большой рапорт генерала Дибича, отправленный 4-го еще числа из Таганрога, где Дибич на основании тех доносов, о которых мы с вами только что говорили, выстраивал огромную картину заговора, которая охватила и гвардейские полки, и юг страны, и армию. И называл имена тех декабристов, которые должны быть в столице. После этого мы знаем, это еще вопрос такой, что же еще произошло, Яков Ростовцев, который тоже 12-го числа пришел к Николаю и предупредил, что будет восстание. То есть, Николай еще до 14-го числа знал о большом заговоре.
С. БУНТМАН Большом? Вот слово «большой» для меня очень важно.
С. МИРОНЕНКО Большой, именно большой заговор, который охватил, в общем, значительные слои. В этих доносах, кстати, много было и неправды.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Преувеличений.
С. МИРОНЕНКО Да, преувеличений, что потом, на следствии, было опровергнуто, но Николай не решился 12-го числа начать с арестов. Это тоже он опишет хорошо в своих воспоминаниях и много об этом говорили, покривил он душой, не покривил душой, так, не так, но факт, что он никого не арестовал. Что он не начал свое царствование Он понимал, что будет для него - начать свое царствование с этих арестов, причем арестов среди блестящих людей. Волконский не последний человек вообще для России.
С. БУНТМАН Князь Трубецкой.
С. МИРОНЕНКО Трубецкой, Орлов, Михаил Федорович, все же имена! Орлов принимал капитуляцию Парижа! Люди, знаете, значимые для страны. Так что, знал. А вот что дальше, дальше, конечно, все, с моей точки зрения, были заняты тем, чтобы выяснить, что это такое. И только постепенно это открывалось. Целая история с тем, как была вырыта «Русская правда», ведь Пестель, предчувствуя свой арест, вот этот вот самый главный программный документ зарыл. И только в ходе следствия, через несколько недель, выяснилось, что существует эта «Русская правда», выяснилось, что это не просто такой заговор, а это заговор имеет идейную направленность, что он возрос на почве и крепостного права, и проблемы того, как должно быть устроено государственная власть.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Вы знаете, тут есть антитеза очень любопытная, вот то, о чем мы говорили, манифест, отвратительного вида фрачники, и вообще, все это, так сказать, западная зараза, это случайные люди, оторвавшиеся от России, это официальная сторона дела, то есть то, о чем власть говорила народу и обществу официально. Вот это вроде официальное восприятие властью восстания, всего движения. А есть знаменитый свод мнений декабристов, составленный секретарем следственной комиссии Боровковым по указанию Николая. И есть вот, известно воспоминание Боровкова как Кочубею, от лица Николая Павловича, выражал он благодарность за то, что сделано дельно, с умом. И сам Кочубей, тогда председатель Госсовета, по-моему, да, николаевского?
С. МИРОНЕНКО Да, да.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Говорил, что у меня, я не разлучаюсь с этим делом. То есть, другими словами, кстати, очень качественно, по-моему, сделано, для того времени просто серьезная научная работа, обобщающая.
С. МИРОНЕНКО Боровков это человек, который вел следствие, это был помощник военного министра Татищева, это человек совершенно незаурядный.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ То есть, все это было воспринято, то есть, власть тем самым косвенно признавалась, что она видит в этом движении реальную причину. Понимает, что это движение порождено неустройствами России. И взгляд противника власти на устройство России власть заинтересовал.
С. МИРОНЕНКО Больше того, если мы немножко можно продолжить, если мы заглянем чуть-чуть подальше, знаменитый комитет 6 декабря 26-го года, созданный на волне восстания, на волне вот этого вот следствия, комитет, в котором Николай пытался собрать все проекты предыдущего царствования, собрать их, рассмотреть, систематизировать. Но опять, как это сделать? Это страшно любопытная вещь, тайна. Вот что боялось всегда самодержавие? Все должно быть в тайне, должны быть секретные комитеты.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Это ведь осталось у нас, это, начиная с приемной комиссии какого-нибудь высшего учебного заведения, и кончая высшей государственной структурой, тайна, тайна и тайна. В тех сферах, где тайны быть не должно. У меня, знаете, такое ощущение, если бы Николай Павлович мог секретно крепостное право отменить, он бы его отменил.
С. БУНТМАН Если бы можно было это сделать секретно!
С. МИРОНЕНКО К сожалению, этого нельзя было сделать.
С. БУНТМАН Но это уже следующая история. Но вот здесь удивительно, конечно, борьба тайных комиссий против тайных обществ, здесь получается. Ведь общества-то тайные, и сами себя называли тайными. Замечательно все-таки как-то называется по-французски это, «сосьете окюльте». Я всегда сначала я помню, как я в отрочестве долго не мог найти литературу о тайных обществах, потому что мне в голову не могло прийти, что на французском языке, где я ищу, это называется «сосьете окюльте», то есть, оккультные здесь получается. Вот скажите мне, вот действительно начинается следствие, идут аресты, восстание Черниговского полка, здесь юг прибавляет, восстание чрезвычайно драматичное и история здесь, может быть, еще драматичнее, чем восстание на Сенатской площади, может быть.
С. МИРОНЕНКО Не забудем еще Литовские пионерные батальоны, это «Общество военных друзей». Даже Прибалтика затронута!
С. БУНТМАН То есть, очагами такими?
С. МИРОНЕНКО Очагами. Там немножко разное, но все-таки это тоже.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Самое ужасное, что это армия, то есть, вроде опора основная.
С. БУНТМАН И все идет в армии. Мы говорили в прошлых передачах о положении в русской армии, и вот здесь, мне кажется, нужно открыть скобки, и вот в скобках здесь сказать несколько слов. Положение русской армии. То есть, она осталась многочисленная, и, по идее Александра, тоже необходимо ей было оставаться многочисленной. Армия стала изнутри как-то сама себя съедать, очень серьезно. Сейчас выясняются масса вещей, которые и при декабристах, и самими декабристами, офицерами, такими как Пестель, насколько он пользовался состоянием армии. Насколько вот этот взрыв был осознан армейскими? Но взрыв осознан Николаем, сразу.
С. МИРОНЕНКО Первое, что можно сказать, это военные поселения. Вы знаете, что как бы мечтой, идефикс, пользуясь французским выражением, Александра были военные поселения, то есть, может быть, как всегда в России, великие слова Виктора Степановича Черномырдина «хотели как лучше, а получилось как всегда», это тоже самая национальная черта. С военными поселениями. Хотели сократить расходы на армию, хотели не отрывать солдат от семей, казалось бы, хотели сделать лучше. Но мы знаем александровское царствование, во всяком случае, 10-е годы сотрясали выступления военных поселян, которые протестовали против этой палочной дисциплины. Совершенно нереально было совместить сельскохозяйственный труд
С. БУНТМАН Да, это экономически себя показало абсолютно неэффективным.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Психологически почти невозможно.
С. МИРОНЕНКО Психологически невозможно. Что сделал Николай? Он ликвидировал военные поселения. Пожалуйста, первая реформа, которая была, это ликвидация военных поселений.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Николай Павлович вообще гротеск не любил, фантастики разные, и прочее. Потом вы знаете, вот тут еще в отношении армии, тут, конечно, просто на поверхности, психологический такой надлом. Герои возвращаются, освободив Европу, взяв Париж, и попадают под палки.
С. БУНТМАН Да, мы об этом говорили.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Вот знаменитое наведение дисциплины, об этом мы говорили. Я думаю, что психологически это подействовало ужасно, и на солдат, и на офицеров. И декабристов это с солдатами очень сближало. Солдаты шли за ними, потому что, очевидно, ощущали их собственное, офицеров, недовольство тем, что творит власть сверху, сочувствия к самим себе. Это для солдата настолько редкое явление.
С. БУНТМАН Можем ли мы сказать, вот такую странную вещь, может быть, вот при том, что сейчас сказал Андрей Левандовский, что 25-й год, со следствием 26-го, с необходимыми не то что реформами, а как-то вот переустройством в армии, потому что поговорим, там трудные вещи, с реформой и ближайшее царствование с армией будет трудно. Можно ли сказать, что это было последнее действие, скажем, участников наполеоновских походов, наполеоновских войн, что это 25-й год, здесь поставлена точка, вот совсем?
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Активная, да?
С. БУНТМАН Точка активная, потому что и вот психологического слома их, и вот идей, то здесь была поставлена точка на заграничные походы?
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ У Тынянова великолепно, в «Смерти Вазир-Мухтара», помните, там начало как раз о тех, кто пережил декабрь, остался на свободе, Ермолов, Орлов?
С. БУНТМАН Да.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Об Орлове Герцен пишет: «лев в клетке». То есть, это люди выброшены совершенно в другую эпоху, потому что, конечно, александровское царствование, при всех его многочисленных неурядицах, оно давало возможность индивидуального выражения в армии, даже в бюрократической сфере, пожалуй, значительно больше, чем при Николае. Вот Николай все-таки стал здорово все это дело цементировать, зажимать гайки и прочее. Вот это знаменитое с Ермоловым, тут я за что купил, за то продаю, это вот у Тынянова в «Смерти Вазир-Мухтара», но он надежный писатель, когда Ермолов умирал, он со словами «друг мой, я жить хочу» так сжал руку врача, что тот упал в обморок. Это люди огромной силы, Николаем лишенные воздуха, кислорода.
С. БУНТМАН Начинается новая жизнь. Вот здесь она начинается.
С. МИРОНЕНКО Вы знаете, ведь посмотрим на это шире. Скажем, советская историография десятилетиями искала продолжение дела декабристов в кружке братьев Крицких, или в кирилло-мефодиевском. Не было никакого-то продолжения на самом деле.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Да, все кончилось.
С. МИРОНЕНКО Мы должны сказать, что в 25-м году вот это движение, которое захватило не только тайные общества, ведь тайные общества это только радикальное крыло этого. Существовало либеральное мощное движение, вызванное и Французской великой революцией, и наполеоновскими реформами, войнами, и антинаполеоновской коалицией, и Отечественной войной 12-го года, и невероятным взрывом патриотизма. Тут огромное количество.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Я бы сказал, что декабризм это состояние духа, то есть, это не только конкретные члены организации, но это целый класс людей думающих соответственно.
С. МИРОНЕНКО Ну, конечно, и не даром Николай Иванович Тургенев, например: «декабрист без декабря», это такой замечательный термин, который можно применить не только к Николаю Ивановичу Тургеневу.
С. БУНТМАН Да, и не один.
С. МИРОНЕНКО Так что декабризм кончился. Вот почему он кончился, вот хороший вопрос, который, как мне кажется, недостаточно в нашей, и вообще, в мировой исторической литературе, прояснен. Что это было, почему вдруг так мгновенно это обрубилось? Почему конец одного царствования означал совершенную перемену и декораций, и всего? Почему наступил апогей самодержавия? Книжка Преснякова, замечательного русского историка, замечательно была названа, это эпоха Николая Первого, «Апогей самодержавия».
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Да, вообще одно из самых ярких произведений о Николае Павловиче, небольшое, но очень сильное.
С. БУНТМАН Это не сразу наступило. Вот давайте сейчас последние минуты передачи Да, все-таки, но потом начинается это преувеличение, что пол-России, но пол- мыслящей России все-таки куда-то отправляется, начинает там думать, начинает писать. И это чрезвычайно интересно. Вот они-то там не умерли, есть записки, которые они пишут потом. Чрезвычайно важные, правда, они не очень важные для современников, они больше важны для нас.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ - Они молодцы. Вот вы знаете, вообще это сильное впечатление производит. Все-таки, вот конечно, были случаи тяжелые, вот как с одним из Борисовых, помешательство, были случаи, когда люди просто угасали на глазах. Но ведь если не большинство, то очень многие выстояли в высшем смысле этого слова. Вот кстати, по-моему, Гершензон впервые констатировал, что декабристы люди удивительно гармоничные. Они не очень сложные, они удивительно цельные. Вот декабрист Кривцов, его братья, замечательная в этом отношении книжка, в них нет еще этой саморефлексии, которая так характерна для будущих поколений русской интеллигенции. Они совершили некий акт, они, в принципе, по-моему, восприняли то, что произошло, как данное, и они остались сильными людьми, они остались сами собой в совершенно неадекватных условиях. Там же идет исследование Сибири.
С. БУНТМАН Они развивались каким-то образом.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Нет, это безусловно.
С. МИРОНЕНКО Вот я хочу подтвердить то, что говорил Андрей. Мне пришлось заниматься декабристом, Михаилом Александровичем Фонвизиным, генералом, героем войны 12-го года, племянником Дениса Ивановича Фонвизина. Что делал Михаил Александрович в Сибири? Он писал. И одно из главных его произведений, которое называется «Обозрение проявления политической жизни в России», это была очередная попытка вписать себя, свое движение, вообще в либеральное движение России, начиная чуть ли не с Новгородской республики. И показать, там есть эпиграф, что «это свобода стара, а рабство ново». То есть, мы, которые стремились к свободе, мы новые. Недаром Фонвизин, например, воспринял идеи утопического социализма. Ну, не воспринял их, но, во всяком случае, воспроизвел их. Он в 49-м году в Сибири написал работу о социализме и коммунизме. Понимаете, конечно, это были цельные люди, которые, благодаря тому, что они были цельные и сумели сохраниться в Сибири. 30 лет. Сейчас Сибирь далеко, а представить себе, что это такое было там в начале 19-го века! Сохраниться, оказать невероятно огромное влияние на развитие Сибири, нравственное, духовное, культурное, и остаться верными самим себе.
С. БУНТМАН И еще сам феномен ссылки удивительный. Именно из-за того, что они были в Сибири, очень многие из них считали себя просто как государственные преступники освобожденными от многих тех условностей, которыми пользуются не государственные преступники. То есть, они могли, зная, может быть, как Лунин, что его будут читать, все письма сестре, обращая еще и к третьему читателю, вот ко второму, третьему читателю, уже из жандармов, они могли писать то, что считали нужным, и не думать о том, насколько это может повредить их социальному положению, потому что оно уже было такое, как было. Ну, минус там всевозможные вещи, как, например, с тем же Луниным и произошло, его дальнейшая ссылка в Акатуй.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Вы знаете, там потом еще такой поворот, вот, кстати, у Толстого в материалах к роману, который так и не был создан, «Война и мир» вместо него получился, у него же там великолепно. Он пишет, прошло 30 лет, Александр Второй возвращает Это триумф, вот он пишет: «14-го декабря одни были у памятника Петру, другие были против них, одни пошли в Сибирь, другие, как правило, сделали великолепную карьеру». Вот Николай никогда не забывал тех, кто был рядом с ним, все они сделали карьеру. И вот он пишет, прошло 30 лет, и посмотрим, что получается. Одни живые трупы, облаченные в мундиры, с орденами, которые никому не интересны. И возвращаются ссыльные, герои нашего времени. 30 лет прошло, и наступило их время. Это поразительно, это производит чрезвычайное сильное впечатление.
С. МИРОНЕНКО Хотите одну деталь, совершенно необыкновенную?
С. БУНТМАН Да.
С. МИРОНЕНКО Это распространение фотографических карточек вернувшихся из ссылки декабристов.
С. БУНТМАН Я только хотел сказать!
С. МИРОНЕНКО Это такая вообще вещь, удивительная. Начинают десятки, сотни, тысячи изображений этих людей, этих апостолов свободы. Ведь появляется термин, «апостолы свободы». Они не пропали для русского общества, они не пропали для государственной власти.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Это поразительно, это, кстати, благодаря Николаю, который Россию законсервировал на 30 лет. Они возвращаются к тому месту, с которого убыли.
С. БУНТМАН Ну, почти, да, да, да.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Люди другие, страна другая, но с точки зрения такой, чисто политической, реформаторской, все о том же, о чем говорили они, и оказывается, что они были правы. Всего-навсего 30 лет надо было подождать, и вот уже это выходит на повестку дня у самой власти.
С. БУНТМАН Отношение к декабристам было разное в течение этих почти что 200 лет, 176, 177 будет в декабре. И то, что любимые советской властью, но не до конца, советской историей.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Лет 15 назад наездов было очень много на декабристов.
С. БУНТМАН Лет 15 назад, в годы перестройки наоборот.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Топтали просто.
С. БУНТМАН Да, много было декабристов люди, которые убивали монархию, и вообще, пытались Россию убить.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Безответственность полная.
С. БУНТМАН До этого наоборот, очень многое важно было для людей, не согласных с властями, важно было именно в образе декабристов, именно в их поведении, их образе мыслей. И с этим очень многие играли люди. И серьезно играли. Так вот, если сейчас подытожить, все-таки, место декабристов в русской истории? Насколько мы приобрели?.. Вот мы сейчас говорили о том, что мы приобрели и что мы увидели психологически, исторически, для самосознания. Что мы приобрели, а что, все-таки, потеряла, может быть, потеряв целое поколение, Россия? И как-то сделав противниками людей, которые стали противниками, не строили государство, а наоборот, пытались разрушить? Тоже еще один штамп.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ - Психологически это интересно. Вы знаете, вот не было бы декабря, был бы Союз Спасения, Союз Благоденствия, у меня такое ощущение, что это могло бы раствориться. Это может быть, эгоистическая точка зрения историка, или человека, который смотрит через почти два века, но это, конечно, было здорово, то, что произошло. Это действительно взрыв, который сначала вроде отбросил Россию даже несколько назад. Времена-то были, лет 10-15 очень тяжелые. Но они же действительно разбудили Герцена, это Ильич в точку попал, он сам об этом пишет. Целое поколение потом росло с их именами. А потом карточки распространялись. Это же не случайно совершенно. То есть, вообще замечательно, когда кто-то, может быть, преждевременно, но говорит о вещах совершенно необходимых, о тех, о которых необходимо сказать. А если он при этом еще рискует на площадь выйти, чтобы это услышали все, вот это, конечно, сильно.
С. МИРОНЕНКО Вы понимаете, вот то, что Галич тогда: «трудно выйти на площадь, нужно выйти на площадь в тот назначенный час», это нравственный подвиг.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Мы сейчас можем уже говорить как об истории, о Галиче.
С. МИРОНЕНКО Абсолютно, конечно. И вот это вот «за идеалы», за свою Родину, будучи патриотом и понимая необходимость того, чтобы крестьянин не был рабом, чтобы солдат, герой наполеоновский, чтоб его не мог палкой бить его офицер, и так далее.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ И тут еще момент
С. МИРОНЕНКО Вы понимаете, они останутся всегда так. Их сколько, действительно, лет 10-15 назад там были какие-то 2-3 статьи, 4, 5
С. БУНТМАН Да нет, было много.
С. МИРОНЕНКО Но все равно это умерло. А посмотрите сейчас интернет. Я как-то сделал любопытную выборку. Ведь слово «декабрист», вот сейчас взять там, в интернете, оно не уходит, оно вошло очень прочно в наше сознание. Там, предположим, у нас даже иногда, я в газетах читал, что Чубайс, скажем, декабрист, или еще кто-то, ну не важно. Все равно это важно, что это осталось с нами.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Язык воспринял, да, совершенно верно.
С. МИРОНЕНКО Конечно.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Так просто не бывает, это не случайно, несомненно.
С. БУНТМАН Мы прикоснулись к декабристам, попытались оценить это, потому что мы остановились между двумя царствованиями. И мы будем возвращаться к этому еще и в следующее царствование, Николая Первого, и при Александре Втором, когда они вернутся, и когда пройдут реформы. Там мы сделаем следующую остановку, опять же. В следующую субботу мы поговорим о Столыпине, к его юбилею. Такой юбилей, не совсем круглый, но юбилей. А потом мы вернемся к царствованию Николая Первого. Спасибо большое.
А. ЛЕВАНДОВСКИЙ Вам большое спасибо, Сережа.
С. МИРОНЕНКО Спасибо.

Если бы не благодушие императора Александра I , то никакого восстания, известного как "восстание декабристов" , не случилось бы.
В этом я полностью уверен!

Знал ли царь о существовании в России тайных организаций? Разумеется, знал. Об этом ему докладывали неоднократно.
Так, еще до отъезда Александра I в Верону на очередной конгресс Священного Союза (1822 г.), А. Х. Бенкендорф доносил ему о существовании "Союза благоденствия".

В этом донесениии были перечислены имена заговорщиков, среди которых было множество людей, которых Александр знал лично: Муравьев, Трубецкой, Пестель, Н. Тургенев, Ф. Глинка, М. Орлов, Фонвизин, Кюхельбекер и многие другие. И этот длинный список император прочел, но оставил его без внимания.

Почему?
А ответ на этот вопрос дал сам император.

Когда генерал-адьютант В. А. Васильчиков вновь сообщил императору о заговоре и о существовании в России тайных обществ, имеющих целью ограничение или даже свержение монархии, приложив к этому докладную записку с перечислением участников этих тайных обществ, Александр I после долгого молчания, заявил изумленному осведомителю:
- Дорогой Васильчиков. Вы были у меня на службе с самого начала моего царствования. Вы знаете, что я разделял и поощрял эти иллюзии и заблуждения... Не мне подобает их карать...

Кстати, эти слова Александра I были использованы в замечательном фильме 1975 года режиссера Владимира Мотыля "Звезда пленительного счастья" (в роли императора - актер Борис Дубенский ):

И Александр I, прекрасно знавший и о "Северном", и о "Южном" обществах, не предпринял никаких мер к искоренению этих организаций, готовивших, между прочим, военный переворот, не исключавший и цареубийства (полковник Пестель вообще предлагал полное уничтожение всех членов царской семьи, чтобы исключить возможность реставрации монархии).

Думается, если бы на месте Александра был его младший брат Николай, ставший императором неожиданно для себя самого в тот момент, когда заговорщики все-таки вывели полки на Сенатскую площадь, то восстание 14 декабря 1825 года было бы в принципе невозможным.
Это только в фильме Мотыля Николай I показан в карикатурном виде (в исполнении совершенного не похожего на него Василия Ливанова ):

А настоящий Николай Павлович, в отличие, кстати, от своего старшего брата - Константина, трусом и тупицей не был:

Великий князь Николай Павлович,
будущий император Николай I до ступления на престол:

Да и с заговорщиками он поступил довольно милосердно по меркам того (и не только того) времени: казнены были только пятеро из них, что крайне удивило "просвещенные" европейские страны, в которых при подобной ситуации репрессии со смертельным исходом охватили бы сотни, если не тысячи человек.

Что же касается фильма "Звезда пленительно счастья", то при всей его неправдоподобности и романтизации заговорщиков, большинство из которых, как, кстати, и сам Александр I, являлись членами масонских лож различных степеней, он был и остается одним из моих любимых советских фильмов. Только не нужно принимать его за исторический источник.

Благодарю за внимание.
Сергей Воробьев.