Что было в 1904 году. Антанта. Союз Великобритании, Франции и России. Причины поражения России

В ночь с 21 на 22 октября 1904 года российская эскадра по ошибке обстреляла британскую рыболовецкую флотилию в районе отмели Доггер-банка. Это событие вошло в историю под названием «Гулльский инцидент» и спровоцировало крупный международный скандал. Для его расследования впервые в истории военных инцидентов была создана независимая международная комиссия, выводы которой оказались весьма неоднозначными. Что же произошло в Северном море 111 лет назад и каковы основные версии причин этой трагедии?

В 1904 году на Дальнем Востоке разгоралась русско-японская война. С балтийской базы в Либаве (сейчас латвийский город Лиепая) на подмогу осаждённой крепости Порт-Артур отправилась Вторая тихоокеанская эскадра под командованием вице-адмирала Зиновия Петровича Рожественского.

Вице-адмирал З. П. Рожественский

Маршрут был длинным – через половину земного шара – и очень неспокойным. На пути лежали воды, контролируемые Великобританией, которая хоть и не пребывала в состоянии войны с Россией, но активно поддерживала Японию и недавно подписала с ней договор о военном сотрудничестве. Соответственно, русское командование опасалось провокаций. В Петербург ещё до выхода эскадры поступал буквально шквал документов, говорящих о намерениях японцев воспрепятствовать походу, в том числе и с помощью британских союзников. Порт моряки покинули в полном убеждении, что в пути на эскадру будет совершено нападение. По дороге к Рожественскому пришло несколько сообщений, которые только усилили тревогу – источники в европейских портах докладывали, что в море замечены подозрительные миноносцы.

И трагедия действительно произошла. Всё развернулось в районе Доггер-банки – крупнейшей отмели Северного моря, расположенной у берегов Англии и издревле являющейся традиционным местом рыбного лова.

Доггер-банка (обведена красным)

Отставшая от эскадры из-за ремонта машины плавучая мастерская «Камчатка» вечером 21 октября (8 по старому стилю) вышла на связь с флагманским кораблём, броненосцем «Князь Суворов», и доложила, что её преследуют неизвестные миноносцы. Флагман запросил уточнённую информацию – выяснилось, что миноносцев было около восьми, они приближались к «Камчатке» на расстояние менее кабельтова (1 кабельтов – 185,2 метра), но огня пока не открывали. В ответ на запрос позывных передали позывные верные, но просроченные – датированные вчерашним днём (из соображений безопасности позывные эскадры менялись ежесуточно).

Далее началось странное – «Камчатка» запросила координаты эскадры. С «Суворова» ответили, что ей необходимо сначала оторваться от посторонних кораблей, после чего установить своё местонахождение и передать его – тогда уже можно будет сообщить, где находится эскадра. Разумная мера предосторожности, учитывая ситуацию. В ответ вновь поступил запрос координат эскадры. На «Суворове» заподозрили, что запросы передаёт вовсе не «Камчатка», а неизвестный противник, желающий узнать местонахождение основных русских сил. «Камчатке» было велено следовать в сторону Доггер-банки без указания точных координат встречи, а кораблям эскадры был отдан приказ усилить бдительность и готовиться к возможной атаке миноносцев.

Броненосец «Князь Суворов», флагман Второй тихоокеанской эскадры, за два месяца до инцидента, рейд Кронштадта

В 00:55 22 октября (9 по старому стилю) эскадра вышла на Доггер-банку, практически в центр крупной британской рыболовной флотилии из 22 траулеров. С ходового мостика «Суворова» было обнаружено подозрительное судно, на котором, в отличие от траулеров, не горели огни. Оно шло наперерез броненосцу. После подсветки прожектором судно было опознано как миноносец, и Рожественский отдал приказ об открытии огня.

Личный состав эскадры был подготовлен крайне плохо. Практически все члены экипажей были назначены на корабли недавно и не успели как следует их изучить, многие офицеры были молодыми, досрочно выпущенными из училищ ввиду войны, существенную часть нижних чинов составляли так называемые «прапорщики запаса» – мобилизованные моряки торгового флота. Командная структура управления огнём на кораблях не была отработана, поэтому, несмотря на наличие установленных новейших систем целеуказания (дистанционно управляемые электрические циферблаты со звуковой сигнализацией), пользоваться ими умели не все. Эти факторы, наложенные на нервное напряжение в ожидании атаки, и привели к трагедии. Большинство артиллерийских и пулемётных постов русских кораблей вели огонь самостоятельно, и, судя по всему, попросту палили во всё, что попадалось им в прицел.

Апофеозом паники и нескоординированности стало произошедшее несколькими минутами позже – когда крейсера «Аврора» и «Дмитрий Донской», шедшие в стороне от броненосцев, также зажгли прожектора и открыли огонь в сторону предполагаемой цели. Комендоры нескольких артиллерийских постов на броненосцах приняли их за подкравшиеся под покровом темноты вражеские корабли и обстреляли.

Крейсер «Аврора» в составе Второй тихоокеанской эскадры

Обнаружив, что стрельба ведётся по невооружённым гражданским судам и собственным кораблям, Рожественский немедленно отдал приказ о прекращении огня, который был подан прожектором. Прекратив огонь, эскадра продолжила путь.

Всего обстрел длился менее двадцати минут (свидетели называют срок в 10–15 минут, некоторые - 20). Было израсходовано около пятисот снарядов различного калибра и 1800 пулемётных патронов. В результате стрельбы был затоплен британский рыболовный траулер «Крейн», ещё пять («Гулль», «Маджестик», «Мино», «Молмейн» и «Снайп») получили повреждения. Погиб один рыбак (по другим данным – двое), шестеро оказались ранены. Крейсер «Аврора» получил пять попаданий, проделавших пробоины в бортах и надстройках, два члена его экипажа оказались ранены (один из них позже скончался). На броненосце «Орёл» при стрельбе разорвало ствол 75-мм пушки, что вывело её из строя.

Следы от попадания осколков на одном из траулеров

Инцидент имел большой резонанс. Он получил название «Гулльский», так как обстрелянные траулеры были приписаны к порту Гулль (ныне – Кингстон-апон-Халл). Отношения России с Британией по итогам произошедшего накалились до предела, британская пресса, не стесняясь в выражениях, называла русских моряков «опасными безумцами» (собственно, в Британии инцидент до сих пор известен как «Russian Outrage» – «Припадок русского гнева») и призывала вернуть Вторую тихоокеанскую эскадру в Кронштадт, а Рожественского предать трибуналу. Британия подняла свой флот по тревоге и угрожала даже разрывом дипломатических отношений с Россией, но это удалось предотвратить финансовой компенсацией – рыбакам, находящимся на судах, побывавших под обстрелом, русское правительство выплатило 65 тысяч фунтов стерлингов, раненым и родственникам погибших назначило пожизненную пенсию. Что интересно, когда четырьмя годами ранее, в 1900-м, похожий инцидент произошёл в Китае (британский корабль обстрелял показавшееся ему подозрительным судно, в результате чего погибло два русских моряка), российские власти вполне удовлетворились официальными извинениями от англичан, не требуя платить и каяться и не раздувая кампанию ненависти в прессе.

Британская открытка, изображающая Гулльский инцидент

По настоянию России была созвана комиссия, в которую вошли представители («комиссары») Британии, России, Соединённых Штатов, Австро-Венгрии и Франции. Это, кстати, стало первым в истории случаем создания независимой международной комиссии для расследования военного инцидента. Расследование длилось полтора месяца, однако существенных результатов не достигло. Выводы комиссии были расплывчатыми и в равной степени не устраивали ни одну из сторон. Было сказано, что Россия виновна в произошедшем и несёт ответственность за гибель и ранения гражданских лиц. Однако при этом действия русских моряков не были признаны «порочащими», на чём настаивали британцы, поскольку полностью оправдывались реалиями ситуации (то есть, вероятной опасностью нападения), а в заключении особо подчёркивалось:

«Заканчивая рапорт свой, комиссары заявляют, что суждения, в нём формулированные, по их мнению, не бросают никакой тени на военные способности или на чувства человечности адмирала Рожественского и личного состава его эскадры».

Нагляднейшая иллюстрация того, что компромисс является сочетанием наихудших сторон двух крайних альтернатив. О том, присутствовали ли в действительности какие-либо миноносцы на Доггер-банке в ту ночь, комиссия не дала сколько-нибудь однозначного ответа, ограничившись обтекаемой фразой: «большинство комиссаров… полагает, что ни среди рыбаков, ни вообще в этих местах не было никакого миноносца».

Заседание международной комиссии по расследованию Гулльского инцидента

Меж тем, ряд позднейших исследователей считает, что миноносцы русским морякам не почудились. Кто-то совершенно определённо преследовал «Камчатку» и вёл радиоигру с русской эскадрой, и это явно были не британские рыбаки, мирно занимавшиеся своей работой. Наиболее очевидным кандидатом является, разумеется, Япония. Второй в списке идёт Британия – она в то время поддерживала Японию и уже в силу этого не могла не испытывать желания подставить Россию. Целью провокации, по мнению исследователей, являлась задержка в продвижении эскадры Рожественского в зону боевых действий. Если это было так, то попытка оказалась удачной – эскадра действительно была изрядно задержана, простояв в испанском порту Виго до окончания первичного расследования произошедшего.

Британские рыбаки, вызванные для дачи свидетельских показаний

Неожиданной, но вполне логичной является версия о «немецком следе». По мнению немецкого историка Г. Гейндорна, стравив Россию и Британию, Германия рассчитывала получить немалые политические выгоды. Косвенно правдоподобность теории подтверждает реакция на произошедшее немецкой прессы – газетчики бурно радовались трагедии и взахлёб смаковали возможные подробности гипотетической русско-английской войны, которая, по их мнению, вот-вот могла начаться в результате инцидента. Писатель Валентин Пикуль утверждал, что во время подбора материалов для своего рассказа «Проклятая Доггер-банка» встречал упоминания о находке, совершённой английскими рыбаками спустя некоторое время после инцидента – они выловили из моря возле Доггер-банки сильно повреждённую торпеду немецкого производства. К сожалению, никаких имён и ссылок на документы Пикуль не привёл, так что считать это доказательством причастности немцев к инциденту невозможно.

Памятник рыбакам, пострадавшим в инциденте

(1904-1905) — война между Россией и Японией, которая велась за контроль над Маньчжурией, Кореей и портами Порт-Артур и Дальний.

Важнейшим объектом борьбы за окончательный раздел мира в конце XIX века являлся отсталый экономически и слабый в военном отношении Китай. Именно на Дальний Восток с середины 1890-х годов был перенесен центр тяжести внешнеполитической активности российской дипломатии. Пристальный интерес царского правительства к делам этого региона во многом был обусловлен появлением здесь к концу XIX века сильного и весьма агрессивного соседа в лице вступившей на путь экспансии Японии.

По решению японского главнокомандующего маршала Ивао Ояма армия Марэсукэ Ноги начала осаду Порт-Артура, в то время как 1-я, 2-я и высадившаяся у Дагушаня 4-я армии двинулись на Ляоян с юго-востока, юга и юго-запада. В середине июня армия Куроки заняла перевалы к юго-востоку от города, а в июле отразила попытку контрнаступления русских. Армия Ясуката Оку после сражения у Дашичао в июле захватила порт Инкоу, перерезав связь Маньчжурской армии с Порт-Артуром по морю. Во второй половине июля три японские армии соединились под Ляояном; их общая численность составляла более 120 тысяч против 152 тысяч русских. В сражении под Ляояном 24 августа — 3 сентября 1904 года (11-21 августа по ст. ст.) обе стороны понесли огромные потери: русские потеряли более 16 тысяч убитыми, а японцы — 24 тысячи. Японцы не смогли окружить армию Алексея Куропаткина, которая в полном порядке отошла к Мукдену, но они овладели Ляояном и Янтайскими каменноугольными копями.

Отступление к Мукдену означало для защитников Порт-Артура крах надежд на какую-либо действенную помощь со стороны сухопутных войск. 3-я японская армия захватила Волчьи горы и начала интенсивный обстрел города и внутреннего рейда. Несмотря на это, несколько предпринятых ею в августе штурмов были отбиты гарнизоном под началом генерал-майора Романа Кондратенко; осаждавшие потеряли 16 тысяч убитыми. В то же время на море успех сопутствовал японцам. Попытка прорыва Тихоокеанского флота во Владивосток в конце июля провалилась, контр-адмирал Витгефт погиб. В августе эскадре вице-адмирала Хиконодзё Камимуры удалось настигнуть и разгромить крейсерский отряд контр-адмирала Иессена.

К началу октября 1904 года, благодаря подкреплениям, численность Маньчжурской армии достигла 210 тысяч, а японских войск под Ляояном — 170 тысяч.

Опасаясь, что в случае падения Порт-Артура силы японцев значительно возрастут за счет высвободившейся 3-й армии, Куропаткин предпринял в конце сентября наступление на юг, но потерпел поражение в сражении на реке Шахэ, потеряв 46 тысяч убитыми (противник — лишь 16 тысяч), и перешел к обороне. Началось четырехмесячное "Шахэйское сидение".

В сентябре-ноябре защитники Порт-Артура отразили три японских штурма, но 3-й японской армии удалось овладеть господствующей над Порт-Артуром горой Высокой. 2 января 1905 года (20 декабря 1904 года по ст. ст.) начальник Квантунского укрепленного района генерал-лейтенант Анатолий Стессель, не исчерпав всех возможностей для сопротивления, сдал Порт-Артур (весной 1908 года военный суд приговорил его к смертной казни, замененной десятилетним тюремным заключением).

Падение Порт-Артура резко ухудшило стратегическое положение русских войск и командование попыталось переломить ситуацию. Однако успешно начатое наступление 2-й Маньчжурской армии на деревню Сандепу не было поддержано другими армиями. После присоединения к основным силам японцев 3-й армии

Ноги их численность сравнялась с численностью русских войск. В феврале армия Тамэмото Куроки атаковала 1-ю Маньчжурскую армию юго-восточнее Мукдена, а армия Ноги начала обход русского правого фланга. Армия Куроки прорвала фронт армии Николая Линевича. 10 марта (25 февраля по ст. ст.) 1905 года японцы заняли Мукден. Потеряв более 90 тысяч убитыми и пленными, русские войска в беспорядке отступили на север к Телину. Крупнейшее поражение под Мукденом означало проигрыш русским командованием кампании в Маньчжурии, хотя ему и удалось сохранить значительную часть армии.

Пытаясь добиться перелома в войне, российское правительство отправило на Дальний Восток созданную из части Балтийского флота 2-ю Тихоокеанскую эскадру адмирала Зиновия Рожественского, однако 27-28 мая (14-15 мая по ст. ст.) в Цусимском сражении японский флот уничтожил русскую эскадру. До Владивостока добрались только один крейсер и два миноносца. В начале лета японцы полностью вытеснили русские отряды из Северной Кореи, а к 8 июля (25 июня по ст. ст.) овладели Сахалином.

Несмотря на победы, силы Японии были истощены, и в конце мая через посредство президента США Теодора Рузвельта она предложила России вступить в мирные переговоры. Россия, оказавшаяся в тяжелой внутриполитической ситуации, ответила согласием. 7 августа (25 июля по ст. ст.) в Портсмуте (штат Нью-Хэмпшир, США) открылась дипломатическая конференция, завершившаяся 5 сентября (23 августа по ст. ст.) 1905 года подписанием Портсмутского мира. Согласно его условиям, Россия уступала Японии южную часть Сахалина, права на аренду Порт-Артура и южной оконечности Ляодунского полуострова и южную ветку КВЖД от станции Чаньчунь до Порт-Артура, позволяла ее рыболовному флоту вести промысел у берегов Японского, Охотского и Берингова морей, признавала Корею зоной японского влияния и отказывалась от своих политических, военных и торговых преимуществ в Маньчжурии. В то же время Россия была освобождена от уплаты каких-либо контрибуций.

Япония, в результате победы занявшая ведущее место среди держав Дальнего Востока, до конца Второй мировой войны праздновала день победы под Мукденом как День сухопутных войск, а дату победы при Цусиме — как День Военно-морских сил.

Русско-японская война стала первой крупной войной XX века . Россия потеряла около 270 тысяч человек (в том числе свыше 50 тысяч убитыми), Япония — 270 тысяч человек (в том числе свыше 86 тысяч убитыми).

В русско-японской войне впервые в широком масштабе были применены пулемёты, скорострельная артиллерия, миномёты, ручные гранаты, радиотелеграф, прожекторы, проволочные заграждения, в том числе и под током высокого напряжения, морские мины и торпеды и др.

Материал подготовлен на основе информации открытых источников

Россия и мир в 1896-1904 годах: главные события

28 мая 1896 года в Нижнем Новгороде на левом берегу Оки открылась самая большая в истории России выставка, призванная продемонстрировать, по словам председателя ее организационного комитета, министра финансов С. Ю. Витте, «итоги того духовного и хозяйственного роста, которого достигло ныне наше Отечество со времени Московской выставки 1882 года».

Говоря о главных достижениях России в газете «Новое время» за последние 14 лет, Д. И. Менделеев в номере от 5 июля 1896 года привел такие цифры: за эти годы длина железных дорог увеличилась с 22 500 до 40 000 верст; добыча каменного угля с 230 до 500 миллионов пудов, нефти – с 50 до 350 миллионов, выплавка чугуна – с 28 до 75 миллионов.

Николай и Александра Федоровна приехали на выставку 17 июля и пробыли в Нижнем четыре дня. Осмотр выставки убедил императора в том, что Россия уверенно крепнет и выходит в первую пятерку наиболее развитых держав мира.

С этим ощущением царь и царица отправились в первое после коронации путешествие в Европу.

Царская чета проследовала через Киев в Бреслау и Герлиц, где проходили большие маневры германской армии.

Там произошла первая встреча двух последних императоров Германии и России Вильгельма II и Николая II. Уже тогда Вильгельм намеревался сделать своего кузена союзником, но Николай понимал, что это недопустимо, ибо впереди его ждал Париж, и его союзники находились именно там.

Раймон Пуанкаре, блистательный депутат парламента, произнося речь накануне прибытия во Францию русских монархов перед торгово-промышленными и финансовыми тузами страны, сказал: «Предстоящий приезд могущественного монарха, миролюбивого союзника Франции… покажет Европе, что Франция вышла из своей долгой изолированности и что она достойна дружбы и уважения». Французы готовились к приезду Николая, ненамного уступая в этом жителям России, когда ожидался приезд царя в ту или иную область.

Железнодорожные билеты в Париж ко дням торжества стоили всего 25 % против обычной цены; занятия в школах были отменены на неделю. Для тех, кто хотел наблюдать за проездом царской четы от вокзала Пасси до здания русского посольства на улице Гренель, владельцы домов сдавали места у окон, причем одно окно стоило 5000 франков.

23 сентября Николай и Александра Федоровна прибыли на пароходе, их встретил президент республики Феликс Фор. Восторг и искренняя любовь парижан к царю и России были совершенно неописуемыми и порой не поддавались объяснению – дело дошло до того, что во время богослужения в соборе Парижской Богоматери органист вдруг заиграл русский гимн.

Не желая раздражать «кузена Вилли», Николай почти все время осматривал достопримечательности великого города, всемерно воздерживаясь от политических речей. Царь и царица побывали в парламенте, в Большой опере, в соборе Парижской Богоматери, в Пантеоне, в Доме инвалидов, на могиле Наполеона, во Французской академии, в театре «Комеди Франсэз», на фарфоровой Севрской мануфактуре, на Монетном дворе и в Версале. В последний, пятый, день пребывания в Париже царская чета уехала в Шалон, где в их честь состоялся большой военный парад. Здесь Николай уже не мог молчать и на банкете, данном офицерами и генералами Франции, сказал: «Франция может гордиться своей армией… Наши страны связаны несокрушимой дружбой. Существует также между нашими армиями глубокое чувство братства и по оружию».

После этого царь и царица уехали на три недели в Дармштадт, к родителям Александры Федоровны. А в Париже долго еще вспоминали об этом визите, так как он, по всеобщему признанию, способствовал тому, что Франция вышла из оцепенения, в котором находилась четверть века после разгрома во франко-прусской войне, и снова почувствовала себя могучей и великой державой.

Возвратившись из Дармштадта в Петербург, Николай узнал, что за время его отсутствия развернулось и организовалось социалистическое движение, руководимое в столице петербургским «Союзом борьбы за освобождение рабочего класса», во главе которого стоял брат казненного Александра Ульянова – Владимир – с небольшой группой своих родственников и товарищей.

Царю докладывали, что Владимир Ульянов фанатично ненавидит дом Романовых и будет мстить династии за казнь своего брата. В это время одним из главных экономических требований руководимых социалистами рабочих было установление восьмичасового рабочего дня и обязательных ежегодных отпусков. Понимая законность этих требований, царская администрация пошла навстречу рабочим, и 2 июня 1897 года был издан закон, установивший шестьдесят шесть обязательных праздничных дней, а что касается праздников местных, то объявление их рабочими или нерабочими днями закон предоставил на усмотрение заводчиков и фабрикантов.

К этому же времени рабочий день снизили до десяти часов, и только наиболее отсталые рабочие соглашались трудиться до двенадцати часов в смену за мизерные сверхурочные надбавки.

Таким образом, борьба за восьмичасовой рабочий день и дополнительные дни отдыха отступила на второй план. Бурное экономическое развитие России продолжалось. Этому способствовало введение государственной винной монополии, когда все доходы от продажи алкоголя шли в казну; этому способствовало установление твердого курса рубля, получившего золотую основу; этому способствовали энергичное железнодорожное строительство, резкий рост флота, как торгового, так и военного, создание множества новых заводов и фабрик. При всей привлекательности такого хода развития возник опасный крен, при котором за бортом народно-хозяйственного корабля оказалась деревня, пережившая к тому же два неурожайных года подряд – 1898-й и 1899-й.

Во внешней политике Николай II предложил всем странам всеобщее разоружение и всеобщий вечный мир, но собравшиеся на Всемирную конференцию в Гааге европейские политики боялись подвоха, подозревая друг друга в коварстве, которое приведет к ослаблению их военной мощи, да и другие страны – США, Япония – довольно прохладно отнеслись к этим предложениям, хотя три конвенции о мире были все же приняты.

Однако центр тяжести своей внешней политики царь перемещает на Восток.

Военный министр, генерал от инфантерии Алексей Николаевич Куропаткин записал в своем дневнике, что в голове у Николая II сформировался глобальный план захватить Маньчжурию, Корею и Тибет, а затем Иран, Босфор и Дарданеллы. Первым шагом в этом направлении стало создание русской лесной концессии на реке Ялу, в Корее. Инициатором ее создания стал полковник Александр Михайлович Безобразов, служивший в Восточной Сибири. В 1901 году, опираясь на поддержку статс-секретаря, а в скором будущем министра внутренних дел В. К. Плеве, князя Ф. Ф. Юсупова, князя И. И. Воронцова и группы крупных предпринимателей, он создал «Русское лесопромышленное товарищество», получив государственную субсидию в два миллиона рублей. Эта компания дельцов-авантюристов, получившая по фамилии ее руководителя название «Безобразовской клики», стала проводить откровенно агрессивную политику по отношению к Японии, что через три года привело к войне между двумя странами.

Безобразовское лобби в Петербурге добилось отставки своего главного противника – министра финансов С. Ю. Витте, окончательно развязав себе руки. Клика исходила из того, что маленькая победоносная война крайне необходима России для укрепления ее внутреннего положения. О том, что война с Японией не может быть иной, ни у одного из русских политиков не вызывало ни малейшего сомнения.

Японцы, зная это, стали усиленно готовиться к войне, ставшей к началу 1904 года неизбежной, и в конце января 1904 года нанесли внезапный удар по русской эскадре, стоявшей на внешнем рейде Порт-Артура. Война началась.

В ночь на 27 января десять японских эсминцев внезапно напали на внешний рейд Порт-Артура и торпедировали два лучших русских броненосца – «Цесаревич» и «Ретвизан» – и крейсер «Паллада». Причем «Ретвизан» не потонул только потому, что сел на мель.

Поврежденные корабли – кроме «Ретвизана», который сняли с мели через месяц, – отвели на внутренний рейд, а японские эсминцы ушли восвояси. На следующее утро перед городом появилась большая японская эскадра, но русский флот, уже оправившийся от первого удара, вышел в море и с помощью береговых батарей отогнал ее. В этот же день 6 японских крейсеров и 8 миноносцев напали в корейском порту Чемульпо (ныне Инчхон) на крейсер «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец». Чтобы не допустить захвата кораблей, экипажи взорвали «Кореец» и затопили «Варяг».

Наместник на Дальнем Востоке, адмирал Е. И. Алексеев 28 января был назначен Главнокомандующим всеми морскими и сухопутными силами России на Дальнем Востоке, сохранив за сбой пост наместника.

7 февраля в Порт-Артур приехал Куропаткин, назначенный командующим сухопутными силами на Дальнем Востоке. Алексеев и Куропаткин сразу же стали непримиримыми антагонистами. Алексеев предлагал немедленное наступление в Маньчжурии, Куропаткин – отступление с целью консолидации русских сухопутных сил.

Алексеев и Куропаткин отдавали противоречащие друг другу приказы и мешали генералам действовать правильно.

Командующим флотом был выдающийся флотоводец, вице-адмирал Степан Осипович Макаров, но он погиб 31 марта 1904 года, подорвавшись на мине и утонув вместе с броненосцем «Петропавловск».

«Утром пришло тяжелое и невыразимо грустное известие о том, что при возвращении нашей эскадры к Порт-Артуру броненосец „Петропавловск“ наткнулся на мину, взорвался и затонул, причем погибли – адмирал Макаров, большинство офицеров и команды. Кирилл легкораненый (Кирилл Владимирович, великий князь, двоюродный брат Николая II. – В. Б.), Яковлев – командир, несколько офицеров и матросов – все раненные – были спасены. Целый день не мог опомниться от этого ужасного несчастья».

В Манчжурии был еще один Романов – еще один «Владимирович» – великий князь Борис, тоже вернувшийся с войны живым, но сама царская семья жила в страхе за их жизни, война в Маньчжурии не была для них абстракцией, и они могли каждый день ожидать сообщения о других «ужасных несчастьях».

И такие сообщения не заставили себя долго ждать: 18 апреля на реке Ялу японцы разбили отряд генерала Засулича, нанеся первое крупное поражение русским войскам на суше.

Вслед за тем беспрепятственно высадившаяся 2-я японская армия перерезала железную дорогу на Порт-Артур и в середине мая заняла город Дальний (ныне Далянь), полностью блокировав Порт-Артур с суши. Для его деблокады Николай II приказал двинуть на выручку Порт-Артуру 1-й Сибирский корпус генерал-лейтенанта Штакельберга, но в двухдневном бою под Вафангоу – 1-2 июля – он был разбит. Еще более серьезное поражение потерпели войска Куропаткина в Ляоянском сражении, длившемся десять дней – с 11 по 21 августа, в котором с обеих сторон действовало около 300 тысяч солдат и офицеров с небольшим перевесом сил у русских в пехоте и кавалерии и со значительным – в артиллерии. И все же из-за необоснованных отходов, плохой разведки, неиспользования в бою части сил и преувеличения сил противника русские снова отступили и перешли к обороне.

К 13 октября русские войска были переформированы, составив три отдельные армии, и заняли позиции на реке Шахэ, образовав почти сплошной фронт длиной в сто километров.

22 октября 1904 года, после проигрыша сражения при Шахэ, Алексеев сдал полномочия Главнокомандующего Куропаткину и вскоре был отозван в Петербург, удовольствовавшись там местом члена Государственного совета.

В результате всех этих операций, основная масса русских войск отступила далеко на север от Порт-Артура, оставив крепость один на один с превосходящими силами японцев и на суше, и на море.

После нападения на Порт-Артур, гибели С. О. Макарова, высадки 2-й японской армии и поражения 1-го Сибирского корпуса Штакельберга крепость оказалась блокированной и с моря, и с суши. Ее оборону возглавлял генерал-лейтенант A. M. Стессель – самовлюбленный, невежественный, упрямый и лживый.

17 июля японцы вышли к главной линии обороны крепости и через неделю начали ее обстрел. К концу ноября японцы после исключительно тяжелых боев, длившихся около четырех месяцев, захватили господствовавшие над городом высоты и начали вести прицельный огонь по остаткам порт-артурской эскадры и уже полуразрушенным укреплениям крепости.

Душой обороны крепости и виновником того, что Порт-Артур продержался почти год, был генерал-лейтенант инженерных войск Р. И. Кондратенко. Под его руководством за очень короткий срок была модернизирована система укреплений крепости и отбиты четыре штурма неприятеля. Он тоже погиб, но это случилось в самом конце обороны – 2 декабря 1904 года.

16 декабря Стессель собрал Военный совет, на котором было постановлено: сражаться дальше. Однако, нарушив устав и проигнорировав мнение Военного совета, командующий через четыре дня своей властью подписал капитуляцию. 21 декабря к Николаю, находившемуся в очередной инспекционной поездке по западным военным округам, пришло сообщение о случившемся.

«Получил ночью потрясающее известие от Стесселя о сдаче Порт-Артура японцам ввиду громадных потерь и болезненности среди гарнизона и полного израсходования снарядов! – записал царь в дневнике. – Тяжело и больно, хотя оно и предвиделось, но хотелось верить, что армия выручит крепость. Защитники все герои и сделали более того, что можно было предполагать».

Россия воздала и героям, и трусам. Прах генерала Кондратенко был перевезен в Петербург и с воинскими почестями захоронен в Александро-Невской лавре. А генерала Стесселя в 1907 году отдали под военный суд, который признал его главным виновником сдачи крепости и приговорил к расстрелу. Правда, сердобольный царь заменил смертную казнь десятилетним тюремным заключением, а в 1909 году и вовсе помиловал его.

Война не закончилась с падением Порт-Артура. После взятия крепости японцы значительно улучшили свое положение, ибо смогли усилиться в Маньчжурии за счет войск, высвободившихся на Ляодунском полуострове. Не теряя времени, японцы перешли в наступление под Мукденом и во второй половине февраля 1905 года снова разбили русских, потерявших 89 тысяч солдат и офицеров, заставив отступить на 160 километров. Главные силы Куропаткина остановились на Сыпингайских позициях и оставались на них до конца войны.

28 февраля Николай II собрал совещание, на котором было решено заменить Куропаткина генералом от инфантерии Н. П. Маневичем, занимавшим должность командующего 1-й армией. Перемена главнокомандующих ничего не изменила в ходе войны на суше, а ее центр переместился на море.

Первый удар в этой войне японцы нанесли по русскому флоту и во всё дальнейшее время систематически били его разрозненные эскадры и отряды, рассредоточенные в разных портах – Владивостоке, Порт-Артуре, Дальнем, Чемульпо. Блокировав главные силы Тихоокеанского флота в Порт-Артуре – 7 броненосцев, 9 крейсеров, 27 миноносцев и 4 канонерские лодки, – японцы сразу же стали полновластными хозяевами морских коммуникаций.

После падения Порт-Артура японцы уничтожили остатки 1-й Тихоокеанской эскадры и стали ждать появления еще двух русских эскадр – 2-й и 3-й, – которые шли в Тихий океан из портов Балтики. Они соединились 9 мая 1905 года и 27 мая вступили в бой с главными силами японского флота в Корейском проливе, у острова Цусима. В результате сражения, длившегося около двух суток, японцы одержали полную победу, утопив и взяв в плен почти весь русский Тихоокеанский флот.

7 июня 1905 года царь получил письмо от Президента США Теодора Рузвельта, предлагавшего свое посредничество в урегулировании конфликта между Россией и Японией.

В июле-августе 1905 года в американском порту Портсмуте прошла конференция, завершившаяся подписанием договора, по которому Порт-Артур, Дальний, южная часть Сахалина и Южно-Маньчжурская железная дорога переходили к Японии.

Теперь познакомимся с некоторыми вопросами российской внутренней политики этого периода.

В конце 1901 – начале 1902 годов произошло объединение разрозненных народовольческих организаций, называвших себя теперь «социалистами-революционерами» и существовавших нелегально и в России, и за границей. В Берне, благодаря усилиям супругов Житловских, обосновалось руководство «Заграничного союза социалистов-революционеров», члены которого жили во многих странах Европы и Америки. В России до объединения существовало несколько не имевших единого центра, но все же связанных между собою организаций – «Южная партия социалистов-революционеров», «Северный Союз социалистов-революционеров», «Аграрно-социалистическая лига» и еще несколько более мелких (в аббревиатуре их члены именовали себя «эсерами»). Считая себя носителями традиций «Народной воли», члены этих организаций исповедовали и индивидуальный террор.

Первый выстрел, прозвучавший после долгого перерыва 14 февраля 1901 года, был направлен в министра народного просвещения, профессора римского права Н. П. Боголепова. Его смертельно ранил эсер Петр Карпович, двадцатисемилетний нигилист, недоучившийся студент, тот социальный элемент, о котором виленский генерал-губернатор князь П. Д. Святополк-Мирский сказал так: «В последние три-четыре года из добродушного русского парня выработался своеобразный тип полуграмотного интеллигента, почитающего своим долгом отрицать семью и религию, пренебрегать законом, не повиноваться власти и глумиться над ней». Боголепов умер 2 марта, а Карповича приговорили к 20 годам каторги, но уже в 1907 году он был переведен на поселение, откуда благополучно бежал за границу и, вскоре нелегально вернувшись в Россию, тотчас же принялся за прежнее дело – подготовку террористических актов.

После убийства Боголепова эсеры поняли, что эпоха смертных казней отошла в прошлое, и вплотную занялись созданием партии. Инициатором этого стал руководитель московской эсеровской партии А. А. Аргунов. Однажды у него на квартире появился приехавший из-за границы эсер Евно Азеф, пользовавшийся репутацией честного и стойкого революционера, на самом же деле – агент Московского охранного отделения. Полностью доверяя Азефу, Аргунов вскоре узнал, что его новый товарищ уезжает за границу, и тут же вручил ему все адреса, явки, пароли, фамилии и отрекомендовал Азефа с самой лучшей стороны, как представителя эсеров-москвичей. Одновременно поехал за границу с той же целью представитель эсеров-южан и северян Григорий Гершуни. Встретившись, Азеф и Гершуни быстро обо всем договорились и в дальнейших переговорах – в Берлине, Берне и Париже – держались вместе и выступали заодно.

Временным центром партии был объявлен Саратов, где находилась старая народоволка Е. К. Брешко-Брешковская, родившаяся в 1844 году, названная впоследствии «бабушкой русской революции», а главный печатный орган, газету «Революционная Россия», решено было выпускать в Швейцарии. Ее редакторами стали М. Р. Гоц и В. М. Чернов. Эти люди составили руководящее ядро новой партии, и Азеф оказался тесно связанным с каждым из них. (Может показаться излишним столь немалый перечень эсеров – основателей партии, однако здесь перечисляются только те, кто сыграет впоследствии важную роль в революции и в гибели династии Романовых.)

В конце января 1902 года Гершуни отправился в Россию для того, чтобы объехать все организации и договориться об их участии в предстоящем учредительном съезде. Разумеется, Азеф еще до его выезда уведомил Департамент полиции и о сроках, и о маршруте его поездки, решительно настаивая, чтобы жандармы ни в коем случае не арестовывали его, но неотступно следили за всеми, с кем он станет встречаться. Жандармы так и сделали и в конце поездки Гершуни надеялись досконально выявить весь будущий актив партии. Однако Гершуни с самого начала заметил слежку и ловко ушел от преследователей.

Первое, чем он занялся, стала подготовка покушения на министра внутренних дел Д. С. Сипягина. На это убийство вызвался киевский студент Степан Балмашев. В случае, если бы Сипягина убить не удалось, следующей его жертвой должен был стать Победоносцев. Приготовления к теракту велись в Финляндии. 2 апреля 1902 года Балмашев, одетый в форму офицера, приехал в Петербург и направился в Мариинский дворец, где вскоре должен был собраться Государственный совет. Отрекомендовавшись адъютантом великого князя Сергея Александровича, он был пропущен в приемную Сипягина, и когда тот вошел, Балмашев вручил ему конверт, в котором будто бы находилось письмо от Сергея Александровича, – на самом же деле там был приговор министру. И как только Сипягин разорвал конверт, Балмашев двумя выстрелами в упор сразил его.

По распоряжению Николая II Балмашева судил военный трибунал, а это означало, что его ждет смерть, ибо гражданские суды к смерти приговаривать не могли: потому-то Карпович и отделался каторгой.

Балмашева приговорили к повешению, и 3 мая в Шлиссельбурге он был казнен. Это была первая политическая казнь в царствование Николая II.

На место Сипягина уже через два дня после его смерти был назначен статс-секретарь по делам Финляндии, сторонник крутых мер в борьбе с терроризмом Вячеслав Константинович Плеве – сын калужского аптекаря, выучившийся на медные деньги в университете и в душе глубоко презиравший аристократию.

Плеве поставил перед собой задачу централизовать государственный аппарат, отождествляя степень централизации с мощью государства. Своими главными противниками он считал революционеров и земства, а затем и самого С. Ю. Витте, после того как в августе 1903 года Сергей Юльевич стал председателем Совета министров.

Созданной эсерами Боевой организацией, чьим прототипом был Исполнительный комитет «Народной воли», с самого начала руководил Гершуни, полный самых смелых планов. После убийства Сипягина Гершуни стал готовить покушение на Плеве, параллельно прорабатывая и покушение на уфимского губернатора Н. М. Богдановича, виновного в расстреле рабочих-стачечников в Златоусте 13 марта 1903 года, и уже 6 мая, когда Богданович прогуливался в одной из укромных аллей Соборного сада, к нему подошли два молодых человека и, вручив ему приговор Боевой организации, расстреляли его из браунингов и скрылись. Поиски их оказались безрезультатными.

А вот Гершуни не повезло: по дороге из Уфы в Киев он был арестован, немедленно препровожден в Петербург и отдан под трибунал, который и приговорил его к смерти, однако по кассации смерть заменили ему вечной каторгой, после чего он повторил то, что сделал до него Карпович, – осенью 1906 года он бежал из Акатуйской тюрьмы и через Китай и США добрался до Европы. Правда, жить ему оставалось недолго – в 1908 году он умер в Цюрихе.

Главным же во всей истории с Гершуни было то, что на его месте во главе Боевой организации эсеров оказался Евно Азеф.

Когда он «принял дела», – а главным из них была подготовка убийства Плеве, – Россия переживала и негодовала из-за недавно произошедших в Кишиневе кровавых и широкомасштабных еврейских погромов, главным виновником и даже организатором которых называли Плеве. И, таким образом, убийство Плеве становилось не просто очередной задачей, но актуальной политической необходимостью. К тому же не следует забывать, что Азеф был евреем.

После долгой и тщательной подготовки покушение было назначено на 31 марта 1903 года, но потом перенесено на 14 апреля, а в ночь перед этим самым днем на собственной бомбе подорвался один из террористов – Покотилов. И, наконец, только 15 июля Плеве был убит.